Всё так и оказалось – их прямо проводили к огромному столу, и там на тарелках стояли карточки – «Антуан Долле» и «Финнея». Рядом с местом Медведя стояла карточка «Клодетт де ла Мотт», а рядом с рыбой – «Николя де Валь». Уф, свои, можно выдохнуть.
- Ты крут сегодня, я говорила уже? – Малявка Клодетт ткнула его кулаком в бок.
Сама она была прямо как взрослая дама – в длинном платье, с какими-то сияющими бусами на шее. И с четверокурсником Кристианом под ручку, но они вроде ещё с того года встречаются.
- Ты тоже, да, - пробормотал Медведь.
А рыба трещала о чём-то с Николя, и кажется, они обсуждали – что из закусок на столе стоит попробовать в первую очередь.
23. Привет от бабушки
Всё было хорошо… но не вполне.
Спасать Медведя не пришлось. Ему было непросто, но он справился, она выдохнула и улыбнулась ему. Молодец. Но если этот его дядя служит в магической полиции, то он, наверное, в целом разумен и видел много всякого, потому и не упал от неё в обморок?
За обедом Финнея попробовала множество незнакомых блюд, это было очень весело. Они смеялись, на пределе приличия, но смеялись – с Медведем, с Николя, которого посадили с другой стороны от неё, с Клодетт де ла Мотт и остальными. Рекомендовали друг другу, что попробовать, и каково оно на вкус. Повар постарался, или это повара, один человек, даже если он маг, наверное не приготовит такую кучу праздничной еды? И в обычной жизни люди такое не едят, кажется.
Вот, теперь она знает, как это – очень торжественный стол у людей. Расскажет кузинам, и маме расскажет, и ещё кому-нибудь, кому будет интересно. И никаких вам водорослей, и никакой рыбы, и никаких моллюсков. Ой, нет, кажется, вот в этом паштете как раз рыба, а не мясо. Любопытно. У кого бы спросить? И устрицы, свежайшие, наверное – часа три назад выловленные.
После закусок и горячего был перерыв, и в соседнем зале, где они сначала гуляли, начались танцы. И открывали – кто бы мог подумать – два профессора. Вальсом. Чуть позже к ним присоединились дети с супругами, а перед финалом – Жанно с Анной де Котель. Анна счастлива, наверное. Год назад она сохла по Жанно, но боялась к нему приблизиться. Сейчас, кажется, перестала сохнуть, вот он ей в руки и упал. Но у неё ж есть парень, он работает под началом её отца. Так что – ничего у них с Жанно не будет, Анна не из тех, кто встречается с одним, а за его спиной целует другого. Она очень серьёзная, и очень красивая – человеческой красотой. Тоже блондинка, но – с пышной фигурой и тонкой талией. Даже если Жанно ею и увлечён сегодня, это ничем не закончится. Просто погуляют под ручку и потанцуют, а потом Жанно посадит её в такси и отвезёт домой.
А дальше было совсем здорово – вальс для всех, и они с Медведем очень славно прошлись, Финнея ловила восхищённые взгляды снаружи – и ей нравилось. Дома танцы тоже были бы, но морские танцуют иначе, с поправкой на воду. Скорость не та, и пластика. И ещё движение не на плоскости, а в объёме. Это тоже здорово, но – другое, непривычное.
Она смотрела на Медведя, и видела, как он понемногу разжимается изнутри, и ему начинает нравиться, ему тоже начинает нравиться, и это хорошо.
Правда, в домашний музей Саважей он с ней хоть и пошёл, но – только головой там вертел. А она внимательно слушала господина профессора – наверное, Жанно тоже рассказал бы, и не хуже, но показать хозяину дома своё уважение к его предкам – правильно и приятно.
А потом она поняла, что платье начинает высыхать.
Вообще с момента извлечения его из сундучка прошло часов восемь, Финнея как раз думала – сейчас сладкое, хочется попробовать местные десерты, потом ещё потанцевать – и можно уже отбывать. И как раз она успеет. Неужели не выйдет?
Она взяла под руку Анну и потащила её в туалет.
- Как думаешь, если я намочу платье, это никого не шокирует?
- Что случилось с платьем? – Анна не поняла.
- Оно ссыхается. Вообще мне говорили – двенадцать часов. Прошло восемь с небольшим. Я не знаю, что делать, я его надевала всего один раз, и то дома! И не хочу уходить прямо сейчас.
- Так, а если и вправду намочить? – Анна встряхнула ладони, призвала воды и принялась ловко и осторожно увлажнять лиф платья.
Финнея вздохнула чуточку свободнее.
- Да, так лучше, правда. А оборки я сама сейчас пролью хорошенько.
Пролитые, оборки воспряли и уж не висели несчастными завядшими тряпочками.
- Я читала о том, как однажды известный кутюрье-прикладник сделал платье целиком из живых цветов, и чтобы оно не завяло в течение такого же долгого приёма, посоветовал даме, а она была водницей, всё время поддерживать вокруг себя облако мельчайших капелек воды. Это ещё и было красиво – потому что в тех капельках преломлялся свет, и она вся была как в радуге, представляешь?