Иван побледнел от гнева.
— Они не посмеют. Я — великий князь, и Дмитрий — мой сын.
— И? — Алексей не поразился. — Хан помогает князьям, пока они служат ему. Сильнейший князь получает власть. Так Орда обеспечивает мир на территориях.
Иван задумался.
— И что?
— Пусть Владимир женится на другой, — сказал сразу Алексей. — Не на принцессе, но и не плохого происхождения, чтобы не оскорбить. Если она красива, юноша не откажется.
Иван задумался, потягивая вино и грызя пальцы.
— У Петра Владимировича богатые земли, — сказал он. — Его дочь — моя племянница, у нее будет большое приданое. Она должна быть красивой. Моя сестра была очень красивой, а ее мать очаровала моего отца, заставив жениться, хотя пришла в Москву нищенкой.
Глаза Алексея сияли. Он потянул каштановую бороду.
— Да, — сказал он. — Я слышал, что Петр Владимирович в Москве ищет себе жену.
— Да, — сказал Иван. — Он всех удивил. Со смерти моей сестры прошло семь лет. Никто не думал, что он женится снова.
— Хорошо, — сказал Алексей. — Если он ищет жену, может, отдадите ему свою дочь?
Иван опустил кубок с удивлением.
— Анна будет скрыта в северных лесах, — продолжил Алексей. — Разве тогда Владимир Андреевич откажется от дочери Петра? От девушки, что так близко к трону? Так он оскорбит вас.
Иван нахмурился.
— Анна хочет в монастырь.
Алексей пожал плечами.
— И что? Петр Владимирович не жесток. Она будет довольно счастлива. Подумайте о сыне, Иван Иванович.
Демон сидел, вышивая, в углу, только она его видела. Анна Ивановна сжала крест на груди. Закрыв глаза, она шептала:
— Уйди, уйди, прошу, уйди.
Она открыла глаза. Демон все еще был там, но теперь две ее женщины смотрели на нее. Все остальные смотрели на вышивку на коленях. Анна старалась не смотреть на угол, но не могла сдержаться. Демон сидел на стуле, заметный. Анна поежилась. Тяжелая льняная рубаха давила на ее колени мертвым грузом. Она сунула ладони в складки одеяния, чтобы скрыть дрожь.
Служанка проникла в комнату. Анна спешно взяла иголку и удивилась, когда потрепанные башмаки остановились перед ней.
— Анна Ивановна, вас вызывает отец.
Анна уставилась. Ее отец не вызывал ее почти год. Она сидела, остолбенев, а потом вскочила на ноги. Она быстро сменила простой сарафан на другой, алый с позолотой, надела его на грязную кожу, стараясь не обращать внимания на запах длинной каштановой косы.
Русь любила чистоту. Зимой ее родственницы каждую неделю ходили в купальни, но там был маленький пузатый демон, что улыбался в паре. Анна старалась показать его, но сестры ничего не видели. Сначала они решили, что ей показалось, потом-что она глупая, а после этого просто поглядывали на нее и молчали. Анна больше не говорила о глазах в купальне, как не упоминала и о лысом существе, вышивающем в углу. Но она порой поглядывала туда, и она не ходила в купальню, пока ее мачеха не стыдила ее, пока не вела туда силой.
Анна распустила и еще раз заплела грязные волосы, коснулась крестика на груди. Она была самой верующей из сестер. Все так говорили. Они не знали, что в церкви из неземных лиц были только иконы. Демоны не преследовали ее там, и она жила бы в церкви, если могла, защищенная благовониями и нарисованными глазами.
Печь была горячей в кабинете ее мачехи, великий князь стоял рядом с ней, потея в зимней одежде. Он был с привычным кислым выражением лица, хотя глаза искрились. Его жена сидела у огня, ее тонкая коса тянулась из-под высокого головного убора. Ее иголки остались забытыми на коленях. Анна остановилась в нескольких шагах от них, склонила голову. Муж и жена в тишине разглядывали ее. Наконец, ее отец заговорил с ее мачехой;
— Ради Бога, женщина, — он звучал раздраженно. — Она не может помыться? Выглядит так, словно жила со свиньями.
— Не важно, — ответила ее мать, — если она уже обещана.
Анна смотрела на ноги, как хорошая дева, но в этот миг вскинула голову.
— Обещана? — прошептала она, ненавидя то, каким высоким стал ее голос.
— Ты выйдешь замуж, — сказал ее отец. — За Петра Владимировича, северного боярина. Он богатый, и он будет добр с тобой.
— Замуж? Но я думала… надеялась… уйти в монастырь. Я… я бы молилась за вашу душу, отец. Я больше всего этого хотела, — Анна заламывала руки.
— Ерунда, — сухо сказал Иван. — У тебя появятся сыновья, и Петр Владимирович — хороший человек. Монастырь — холодное место для девушки.