ОЧКАРИК. Скажите, пожалуйста, откуда же берется этот необыкновенный продукт?
ЦЕЛИТЕЛЬ. Источником этого продукта, граждане мои и гражданочки, является исключительно прекрасный родной наш государственный медведь, о самозарождении которого все мы с вами так хорошо знаем. Этот медведь, дорогие мои гражданочки, способен давать этого продукта в день до десятка литров, и все, кто обратится на нашу передачу, смогут получить по льготной цене требуемое количество, которого старайтесь приобретать как можно больше, потому что данный продукт очень хорошо бывает от всего. Допустим, порезали вы пальчик, или не с той ноги встали, или общее бывает истощение, особенно когда, сами знаете, Луна в Меркурии и магнитные бури с запада на восток, очень бывает полезно даже и внутрь. Как вы понимаете, это, конечно, не отменяет уринотерапии. Я даже скажу, в сочетании с уринотерапией бывает особенно хорошо.
ОЧКАРИК. Мы сегодня для гостей нашей студии устраиваем благотворительную раздачу медвежьего мумия! Подходите, господа, всем хватит! Раздачу осуществляет та самая девочка Нюта, которая на нашей прошлой передаче нашла свою мать в борделе под Каиром и выкупила ее оттуда сорок лет спустя!
Нюта широкими жестами выплескивает ведра, подаваемые ей из-за двери человеком в спецкостюме, — не только на гостей, но иногда и в зал, в первые ряды партера.
ЦЕЛИТЕЛЬ. Желаю вам здоровьичка доброго, хлеба вкусного и неба чистого с медвежьим мумием и программой «Баранов плюс Баранов, нехай клевещут, по пятницам!»
Постепенно публика уходит со сцены, унося ведра с мумием. Миша, один, в задумчивости стоит у окна.
Неожиданно к окну с той стороны подбирается диссидент. Ему года 23, он в черных очках и с огромным значком «Несогласный».
НЕСОГЛАСНЫЙ. Тихо. Они здесь?
МИША. Кто?
НЕСОГЛАСНЫЙ. Сатрапы.
МИША. Да вы не шепчите. Тут только караул, они все равно не понимают.
НЕСОГЛАСНЫЙ. Почему?
МИША. Гастарбайтеры.
НЕСОГЛАСНЫЙ. Знаете, в наше время даже у гастарбайтеров есть уши. Так что тихо. Скажите, он очень вырос?
МИША. Говорят, да.
НЕСОГЛАСНЫЙ. Что значит — говорят? Вы не видели?
МИША. Ну откуда же. Они меня не подпускают.
НЕСОГЛАСНЫЙ. Вообще уже. Это же ваша квартира!
МИША. Вот именно!
НЕСОГЛАСНЫЙ. Ну скажите: вы уже наметили?
МИША. Что?
НЕСОГЛАСНЫЙ. Дату.
МИША. Чего?
НЕСОГЛАСНЫЙ. Вы, главное, не робейте. То есть не бойтесь. Мы позаботимся о семье.
МИША. Да они заботятся… (Вдруг до него доходит.) Позвольте, а вы-то с какой стати?
НЕСОГЛАСНЫЙ. Ну как же. Если не мы, то кто же? Не они же будут заботиться, если вы… ну… если вас…
МИША. Подождите. Минуту. Я не могу так сразу. Вы уверены, что он меня обязательно…
НЕСОГЛАСНЫЙ. Нет, ну а сами вы разве не… У нас говорили, что вы фактически уже готовы, что вы возмущены… мы уже лозунги пишем, памятник заказан… Мрамора нет, извините, дорого, так что гранит. Но нам кажется, что даже и лучше. Даже суровее. Красная пасть и в ней черный вы. Нормально? Я потом эскизы покажу, очень интересный мальчик делал, художник, его сейчас в армию хотят забрать, мы прячем у солдатских матерей, поэтому сам прийти не сможет, но я принесу, покажу. Замечательный эскиз. Вот так пасть, вот так голова.
МИША. Чья?
НЕСОГЛАСНЫЙ. Ну, не совсем ваша, но как бы обобщенная голова. Там многие как бы черты, отчасти Шарлотта Корде… но понятно же по смыслу.
МИША. А… Нет, я возмущен, конечно. Я возмущен и все такое, служу России. Но насчет того, чтобы съесть, — это мы не договаривались. Я ничего не говорил, согласия не давал, почему вообще съесть… Его нормально кормят, между прочим…
НЕСОГЛАСНЫЙ. Господи, какая разница, как его кормят? Он от вас не откажется, они никогда не отказываются.
МИША. Да я и предлагать не буду. Что такое вообще?
НЕСОГЛАСНЫЙ. То есть вам нравится как сейчас, да?