ОЛЕСЯ. Вы не могли меня там видеть, я учусь в МИСИСе…
КУЗДРИН (машет рукой). А, бросьте! Вы что, не понимаете, что это суперпрофанация? Если человек берется писать или играть несчастную любовь, он либо должен это делать без пошлостей, либо вообще… (Замолкает, собирается спуститься в зал.) Нечего тут делать, права была Осинина…
ПОСТАНОВЩИК (выбегая из-за кулис). Скотина!
КУЗДРИН (оборачиваясь). Смотрите-ка, живой!
ПОСТАНОВЩИК (дает Куздрину пощечину). Это вам от всей души!
КУЗДРИН (печально). Это тоже уже было… (Спускается в зал.)
Входят Елена и Паша.
ЕЛЕНА. Аркаша не придет. Он упал и разбил себе лицо-о…
ПАША. Поскользнулся.
ПОСТАНОВЩИК (принюхивается к Паше). Пил?
ПАША. Никогда в жизни. (Хохочет.) Слушай, я придумал колоссальный ход. Раз уж мы тут все равно и дела не делаем, и разойтись не можем, давайте, что ли, клуб знакомств организуем. А то что, стоим на сцене, трендим, трендим, толку никакого. А так хоть польза будет.
ЕЛЕНА. Глупости какие…
ПАША. Ничего не глупости, я вот, например, обожаю брачные объявления читать. Скорпион-Свинья без вэпэ ищет Собаку-Деву, жэпэ имеется. А тут вживую, представляете? Есть желающие? А то я по порядку вызывать буду: первый ряд, первое место, к доске с кратким рассказом о себе, подготовиться месту второму.
На сцену выбегает Библиотекарша.
ПАША (удивленно). Ой! Желающие!
БИБЛИОТЕКАРША (нервно). Вы меня простите, товарищи, но все-таки так нельзя. (Паше.) Я знакомиться ни с кем не собираюсь, я не об этом хочу сказать. Просто вы поймите, я за месяц собиралась в театр. Для меня это, может быть, единственный просвет какой-то, я библиотекарь по образованию, работаю на художественном абонементе. Сколько там платят, сами знаете, я после работы подрабатываю компьютерным набором. Но вот я все работаю, работаю, у меня уже руки отваливаются, мне как-то надо ребенка поднимать. У меня дочери девять лет, она сейчас в больнице. Вы, конечно, подумаете, — что за мать такая, у нее ребенок в больнице, а она в театр пошла, но там, во-первых, после шести все равно никого не пускают, а потом, если я буду дома сидеть и печатать, и думать, что денег нет и как она там в больнице без меня, я просто с ума сойду.
Е.С. (участливо). А работу поменять не пробовали?
БИБЛИОТЕКАРША (не обращая внимания). Я же стараюсь как-то не опускаться, в театр ходить, в музеи, на выставки, и вот я прихожу в театр и думаю, что хоть на два часа я забуду про аптеки, про главврача этого, хама, про то, что у меня пробел западает… Я хочу хоть ненадолго это все оставить за дверью, посмотреть классику, не думать, в конце концов, что на мне надета эта юбка безобразная, потому что я ношу не то, что хочу, а то, что со студенчества еще осталось или бывшая свекровь отдала без надобности… И вот прихожу я со всем этим в театр… оплот духовности!.. храм искусства!.. а вы меня берете мордой и окунаете обратно в это все: вот где твое место! Вот сиди и не вылезай! Я понимаю, у всех плохо, но должна же быть, я не знаю, какая-то профессиональная этика, порядочность, что ли… (Спускается в зал.)
В это время на сцену уже вышел мужчина средних лет, на вид бизнесмен.
БИЗНЕСМЕН (библиотекарше). Подождите, не уходите, пожалуйста, да-да, вы, не знаю как сказать… мадам! Сударыня!
БИБЛИОТЕКАРША (мрачно). Уважаемый товарищ, увтов для краткости.
БИЗНЕСМЕН. Ладно, увтов, только вы не уходите пока, я вам сказать кое-что хочу. Вы английским владеете?
БИБЛИОТЕКАРША. Госкурсы иняза в восемьдесят девятом, ну еще поступления стараюсь читать, а что?
БИЗНЕСМЕН. Секретаршу уволил, дура потому что была, мне умный человек нужен на хороший оклад.
БИБЛИОТЕКАРША. И вы думаете, вы мне рубль покажете, я сразу обрадуюсь и побегу?
БИЗНЕСМЕН (заводясь). При чем тут рубль?! При чем тут рубль, я ненавижу эту нищую спесь, я вам про одно, вы мне про другое, «Интернационал» еще спойте. Про духовность мне расскажите. Я же ужас какой бездуховный, если у меня сто долларов есть. (После паузы, неожиданно.) А у меня вот кошка вчера умерла. И врача ей на дом вызывал, и препараты ей кололи дорогие, а она все равно… И никому ведь не скажешь, никто не поймет: солидный человек, гендиректор фирмы из-за кошки убивается. А я ее вспомню — у меня, извините, чуть не слезы на глаза… Она так мучилась, ходить уже не могла… Плакала. Смешно.
КУЗДРИН (с места). Ну это уже вообще! У меня уже нет слов! Это уже не бездарность, а что-то запредельное, гениальное в своем роде! Скажите, а у вас не было в детстве сестры, умершей от туберкулеза?
БИЗНЕСМЕН. Слышь, ты! Забыл, как тебя! Если хочешь, пойдем сейчас со мной, кошка в багажнике лежит! Я ее ночью повезу на дачу хоронить! (Пауза. Библиотекарше.) Ладно, не хотите — как хотите. (Собирается спуститься в зал.)