Велиславу никто не дал бы его восемнадцати лет. Он вымахал почти в четыре локтя*** ростом и, как говорили старики, «с косой саженью в плечах». Пристальный взгляд синих глаз, пепельно-серые волосы... Пока ещё худой, как все молодцы в пору юности, он был тихим и очень серьёзным. И только ведьма и её внучка знали, насколько умным был парень, как быстро давались ему все науки, как споро двигается он, когда делает работу. Да и откуда было знать такое чужим людям, которым не было дела до сироты, усыновленного дядькой только для того, чтоб можно было прибрать к рукам наследство брата? А вот у ведьмы он был очень частым гостем, берясь за любую работу, которую женщина не могла бы выполнить сама. В этом бабьем царстве знали его секрет - о том, что ещё в ребячестве подарил парню медведь-оборотень. А он знал об их секрете. Каждое полнолуние ломало и корежило тело Велислава, превращая его в бурого медведя-подростка с густой шерстью. Впрочем, человеческий разум оборотень сохранял, бродя возле ведьминой хаты, часто играя с Ярославой в обеих ипостасях - и человеком, и зверем. Девушка совсем не боялась звериной личины Велислава, смеясь, когда он тыкался мокрым носом в её маленькие ладошки. Парень помнил, как она приходила к нему в сарай в ночь полнолуния, чтобы мирно уснуть на медвежьей шкуре. Впрочем, она прекратила это делать, когда однажды, Велислав ненарочно перевернулся прямо под ней, оказавшись полностью обнаженным. Женщины же этого дома, простыми оборотнями небыли. Для переворота они использовали магию, не ощущая ни боли, ни сильной нужды стать зверем во время полнолуния. Предпочитали они обе быть кошками, хотя тётка Добромила могла стать кем хотела. Велислав однажды видел даже, как она обратилась в птицу - серую лесную голубку. А Ярослава... В последнее время мысли о Ярославе не покидали голову парня. В шестнадцать лет девушка стала просто красавицей - по русалочьи длинные, почти белые волосы, огромные золотые очи из-под черных ресниц... Тонкий стан её не давал спать многим мужикам в деревне, не говоря о юношах. - Тетушка Добромила, я подправил изгородь. Ведьма поманила Велислава. Годы ничуть не испортили её внешности - женщина выглядела в точности, как и внучка, только более зрелой. - Совсем взрослый ты стал, Медвежонок, - начала она. - Жених уже. Велислав нахмурился. Он не понимал, к чему ведьма начала такой разговор. - Я тебе зелье сварила, - улыбнулась Добромила. - Чтобы луна не притягивала медведя твоего. И самому тебе нужно его варить научиться, мало ли... Со двора послышался чарующий голос Ярославы, поющий о любви к ясному солнышку. Уста парня сами начали складываться в добрую открытую улыбку. Ведьма посмотрела на него ясными глазами и покачала головой. - Погляди на меня. Это важно, - усмехнулась она. - Не убежит твоя Яся. Возьмешь вот эту травку, эту и эту ещё. Добавишь воды, сколько входит в мой средний чугунок. Пусть запарятся. Потом добавь зверобоя и чабреца. Понял? А в самом конце вот эту травку. Под носом у Велислава появилась пахучая метелка. Парень внимательно поглядел на все травы, запоминая то, что сказала ведьма. А думал в это время только одно: «Моя Яся...» - Любый мой, хороший... - тонкие руки обнимали Велислава за шею, жаркие уста прерывисто шептали нежные слова возле самого уха. - Яся моя... - шептал парень, целуя белую лебединую шею и осторожно обнимая гибкий девичий стан покрывшимися шерстью, когтистыми руками. Запах Ярославы сводил с ума, да и слишком молод был оборотень. Он плохо мог совладать с собой, не смотря на зелье Добромилы, вот и началось частичное обращение. Но девушка не испугалась - точно знала, что медведь ей ничего плохого не сделает. Расплелась коса, разметавшись белыми прядями. Губы чертили влажные дорожки по горячей коже. Ярослава потерялась, в удовольствии выцарапывая на его спине кровавые дорожки, но Велислав не замечал этого, частыми поцелуями покрывая маленькие острые груди девушки. А потом она тихо стонала в такт толчкам, распугивая ночных птиц в зарослях малины. Вот такой получился поход за цветком папоротника той летней ночью... *** Маленький круглый хозяин корчмы улыбчиво поставил перед воинами большие глиняные кружки с пивом. - Так это вы наш новый господин? - не переставая тараторил он, - Я-то гляжу, староста засуетился как ужаленный. Цельные две седмицы угрохал, чтобы терем и казармы для ваших людей поставить! Знатные хоромы получились, да люд простой он совсем загонял, даже не поспели к сроку дом обставить. А господин женат? А то ведь в такой дом хозяйка надобна справная, чтоб хозяйство вести. А сегодня не думайте, я денег не возьму, будете гостем моим... Велислав слушал в пол-уха, отмечая окружающую обстановку наметанным глазом. За свои двадцать девять лет жизни судьба заносила его во многие места, поэтому мужчина мог хорошо оценить уровень жизни хозяина корчмы и его родных. Внутри было сухо, светло и тепло - горели лучины и факелы в специальных подставках. Гомонили люди, а маленький мальчик лет восьми-девяти в углу играл на гуслях легкую мелодию. Потом начал подпевать тонким пока еще голоском: Обернусь я белой кошкой, Да залезу в колыбель. Я к тебе, мой милый крошка, Буду я твой менестрель. Буду я сидеть в твоей колыбели, Да петь колыбельныя, Чтобы колокольчики звенели, Цвели цветы хмельныя. Обернусь я белой птицей, Да в окошко улечу, Чтобы в ясно небо взвиться К солнца яркому лучу. ****. - Это ведьмёныш наш поёт, - сказал хозяин, увидев странное выражение на лице сотника. - Если хотите, я скажу, чтоб прекратил. Хотя, обычно всем нравится. Голосок у парнишки - просто заслушаться можно, весь в мать пошел. Кабы не ведьма она была - давно б засватали.