- Тут, понимаешь ли, молодой человек, - рассказывал капитан, покрепче затягивая ремни на моих конечностях, - какая ерундень творится. Ледышка-то это необитаема, как я уже упоминал, но зато сама по себе эта планетка обладает каким-то извращённым разумом. Потому и воздействовать она умеет, но, слава Богам, не на всякого и каждого, а только лишь на отдельных личностей, сознание которых, как бы, слишком чувствительно ко всяческим воздействиям подобного типа. Иными словами, на дурачков. Во время сегодняшнего полёта нам не повезло. У нас на борту оказался подобный дурачок. А именно, прости за откровенность - ты. И, ладно бы, Ледышка просто так калечила твой разум, так нет же. Посредством твоего больного сознания она выдавливает наружу своё дурное воздействие. То есть, получается уже так, что ты сам калечишь реальный мир, идя на поводу у полоумной планеты.
- Ничего не понимаю, - огрызнулся я, - я знаю лишь одно - мы должны сесть на Ледышку и убедиться в том, что там началась весна..., и ещё мы должны найти Леди Травку.
- Я думаю, что отчасти мы удовлетворим твои желания, - как-то недобро усмехнулся усач, - на планету мы отправим тебя одного, и уж ты там убеждайся в чём хочешь, да и своих леди и джентльменов ищи сколько вздумается. А сами мы, освободившись от вашего пагубного воздействия, спокойно двинемся в дальнейший путь.
- Стой-стой-стой, - зашипел вдруг Павел Апогеевич в адрес капитана, - подожди ты его отправлять. Не рановато ли от него избавляться. Ведь знает же он что-то про Тренировочную Войну. А вдруг этот бред в чём-то да правдив. Не стоит разбрасываться информаторами.
- Дружище, - засмеялся капитан, - неужели Вы не в курсе, что отличительной особенностью бреда является то, что это бред, и ничего более. А волноваться насчёт войны этой Вашей вообще не стоит. Тренировочные бои всегда проходят безупречно - покуривай себе и руби врага безоружного. Или же Вы считаете, что в Вашем лагере недруги завелись?
- А у меня всякий каждый может недругом стать, и, причём, в любой момент, - отрезал Генерал, - даже тебе я когда-нибудь усы поотрезаю, будь уверен.
- Ах! - вскрикнул капитан, и взволнованно трогая свою бесценную лицевую растительность, всё же продолжал стоять на своём, - но нельзя же, дружище. Нельзя же так - оставлять его здесь. Он же всё нам попортит. Мы же погибнем из-за него, в конце концов. Вспомни хотя бы робота того - с человеческим разумом. Когда мы перевозили его через зону Ледышки, он взбесился и решил затеять восстание против человечества. И тут же вся электроника принялась сходить с ума и наезжать на нас. И только когда мы выпулили с корабля этого робота-бунтаря, всё успокоилось.
- Помню-помню я этого дурня, можешь даже не рассказывать, - замахал руками Баркоров, - да только было всё совсем не так. Это ж просто допотопная поломойка заклинила и в припадке агонии совершила несколько кривобоких пробежек по коридорам, неуклюже ломая всё, что попадалось на пути. Да, мы разобрали эту тварь по винтикам и рассеяли в открытый космос. И, вообще, это произошло далеко от Ледышки.
- Не тупи, Генерал, - стукнул по столу усач.
- Достаточно болтовни, - Баркоров на удивление спокойно отреагировал на оскорбление, - а лучше стартуй и давай-ка поскорей убираться отсюда. Знаю, тормозит корабль, но передвигаться, хоть и очень медленно, но может. Так и начинай же передвигаться!
Капитан не стал спорить на этот раз, а просто-напросто бросился к пульту управления, и тут же застыл на одном месте со смертельно побледневшим лицом.
- Чего завис? - рявкнул на него Генерал.
- Тут... это... того..., - принялся испуганно мямлить усач, - всё... это самое...
- Говори же, - завопил Баркоров.
- Замёрзло, - решился капитан.
- Как замёрзло? - не понял Павел Апогеевич.
- В лёд, - отрешённым голосом резюмировал усач.
Генерал нервно бросился было по направлению к нему, но тут же растянулся на полу, зацепившись ногой за невесть откуда проросший из-под обшивки корень. В тот же момент пульт управления внезапно принялся трещать и заискрился, а с его поверхности тонкой струйкой зажурчал ручеёк стекающей вниз водицы.
- Оттаивает, - осторожно прокомментировал капитан, после чего в ужасе захрипел, ибо прямо из приборной панели за считанные секунды проросло несколько невероятно крупных ромашек.
И в тот же самый миг запричитал валявшийся на полу Баркоров пытаясь вырвать с корнями свеже зелёные травяные стебли, упрямо расползавшиеся под его тощим телом. И начался дурдом! Трещала обшивка, хрустело покрытие, и самые чудесные цветы старательно прорастали во всех уголках несчастного корабля.
А потом что-то принялось стучать. Ритмично и заманчиво - сначала где-то очень и очень далеко, но, как будто бы приближаясь к цветущей каюте всё ближе и ближе с каждой секундой. Казалось, какая-то неведомая армия чеканит шаг, двигаясь вперёд равномерно и беспрепятственно. А когда источник звука стал казаться совсем уж близко, наряду с топотом можно было уже различить и нелепые хлопки сильных рук..., или лап.