Спустя два дня томительного ожидания мы получили еще одну депешу:
«Двигатели ошибке засланы Сочи. Вылетаю следом».
Больше от Сергея Сергеича телеграмм не поступало. Где он, бедный, мотался в поисках срочного груза мы не знали. Телеграфные запросы оставались без ответа. Мы забеспокоились. Уже не столько об исчезнувших электродвигателях, сколько о пропавшем Сергее Сергеиче. Подошли Октябрьские праздники, все мы имели праздничные планы — кто собирался на рыбалку, кто — по грибы, кто к теще в деревню, один Сергей Сергеич плавал где-то в воздушном океане, и не с кем ему было там рюмочку пропустить по поводу заслуженного отдыха. А ведь он как-никак живой человек, наш товарищ по работе. Мы бы послали кого-нибудь на розыски, да ведь не знаем, куда посылать? Во Владимир или во Владивосток, во Львов или в Адлер? Воздушные пути теперь гигантски разрослись. Разыскать что-либо затерявшееся на этих путях, штука не простая. У нас в городе это под силу только Сергею Сергеичу. Так ведь, чтобы дать ему это задание, надо сперва найти его самого.
Мы просто даже не знали, что нам предпринять, как вдруг вчера, перед концом рабочего дня, рассыльный принес телеграмму.
Сергей Сергеич был, как всегда, предельно лаконичен. Слов, оплачиваемых за счет учреждения, он на ветер не бросал. Вот какую мы получили телеграмму:
«Двигатели порядке встречайте седьмого вылетаю».
Так как в телеграмме не было ни одного знака препинания, мы несколько запутались: встречать Сергея Сергеича седьмого, или он седьмого вылетает? Контора Аэрофлота прийти нам на помощь не могла. Прямого авиасообщения с Сочи у нас не имеется. Контора стала в тупик. Все зависело от того, «через что полетит пассажир». Если через Донецк, он мог прибыть седьмого, если через Одессу — не раньше восьмого, а вдруг пассажир достанет билет только через Хабаровск, тогда он, возможно, прибудет девятого, а возможно, десятого, в зависимости от погоды на трассе, согласованности пересадок и плотности пассажирских потоков.
Как вы сами понимаете, при этих условиях мы не сумели обеспечить Сергею Сергеичу подобающей встречи в аэропорту.
На праздники каждый занялся своими делами, а когда мы пришли девятого на работу, Сергей Сергеич уже сидел за своим столом и шелестел бумагами.
— Ну, как? Встретили? — спросил он.
Мы не могли представить себе, что Сергей Сергеич так близко примет к сердцу тот факт, что мы не явились в аэропорт, хотя, если говорить откровенно, торжественной встречи первому помощнику второго заместителя по номенклатуре не полагалось.
Наш управделами чуть было этого не выпалил — и таким образом мог незаслуженно обидеть товарища, ибо, как выяснилось, мы неправильно прочитали телеграмму. Читать телеграмму надо было так: «Двигатели порядке запятая встречайте седьмого точка Вылетаю». Встречать, оказывается, надо было не Сергея Сергеича, а двигатели, и в точно назначенный день — седьмого и с определенной целью, чтобы груз по недоразумению не переотправили на мыс Доброй Надежды. Ведь, не в пример пассажиру, груз не может запротестовать, если его втиснут не в тот самолет.
Узнав, что мы не встретили наш срочный груз, Сергей Сергеич немедленно отправился в аэропорт. Самые черные предчувствия обуревали его, но все окончилось благополучно. Наш груз опоздал с прибытием. Ровно на два дня. И прибыл не седьмого, а девятого. И был встречен Сергеем Сергеичем и доставлен на служебной грузовой машине прямо к месту назначения.
Попробуйте после этого сказать, что я переоцениваю нашего первого помощника. Не знаю, как насчет воздушного транспорта, но о Сергее Сергеиче мы можем смело сказать, что он уж действительно — самый точный.
Цепная реакция
Анна Степановна плохо разбиралась в достижениях современной науки. Детство и отрочество не дали ей надлежащей подготовки к восприятию сложных научных основ, поэтому она путала нейтроны с нейлоном и в простоте душевной была уверена, что цикламен и циклотрон — это одно и то же.
Однако считая себя женщиной высшего круга, она жадно рвалась к изысканной терминологии. На этой почве у нее возникали постоянные затруднения. В отеле она требовала «фешемебельную комнату», в кругу подруг хвалилась, что завод, подчиненный организации, где работает ее муж, производит станки с точностью до одного «микроба», а когда однажды врач порекомендовал ей принимать чехословацкое лекарство «ацидоген», Анна Степановна купила в аптекарском киоске ацетон и только благодаря бдительности Сергея Сергеича осталась на этом свете.