Панюшкин молча выдвинул ящик стола, взял запечатанный конверт и протянул его следователю.
— Прошу!
Колчанов вскрыл конверт, вынул небольшой листок бумаги и прочел вслух:
— «Коля Верховцев столкнул Андрея Большакова, приняв его за Виктора Горецкого». Ну что ж, Николай Петрович, поздравляю! Ответы сошлись. А как вы пришли к такому результату?
— Да не просто! — Панюшкин махнул рукой. — Мне, как и вам, пришлось по этому поводу со многими побеседовать. А потом я поговорил с Колей, он сказал мне, что хотел удрать от Горецкого, но не получилось. Тогда он столкнул его с обрыва, думая, что внизу достаточно снега, чтобы тот упал без повреждений... А что Коля на самом деле столкнул Большакова, я уже догадался сам.
Где-то над Тихим океаном уже стоял ясный холодный день, и белесые волны перекатывались лениво и размеренно, как мышцы под шкурой великана... А здесь только начиналось утро.
Маяк, четко выделявшийся среди деревянных изб, постепенно светлел и из тускло-голубого становился розовым. А когда холодное солнце брызнуло из-за пологих снежных холмов, он вспыхнул и сделался красным, будто раскалился.
В громадной куртке и валенках Панюшкин торопился по льду Пролива к тому месту, где должен был приземлиться самолетик. Он бежал, поминутно взглядывая вверх, как бы сверяя по снижающемуся самолетику место посадки. За ним торопился следователь.
Когда самолет, пробежав по укатанной тягачами посадочной полосе, остановился, обдав снежной пылью Панюшкина и Колчанова, из-за холма показался Горецкий. Он был не один — рядом шла Нина. Они подошли к самолету и молча остановились.
— Ну что, Николай Петрович, — нарушил молчание Горецкий, — не поминайте лихом.
— Постараюсь, — усмехнулся Панюшкин.
— Авось вернусь...
— Не надо, — сказал Панюшкин. — Никого не застанешь. Через полгода здесь останутся человек пять: смотрители маяка и обслуга перекачивающей станции...
— Надо же, еще не уехал, а уже вернуться хочется, — озадаченно проговорил Горецкий. — Даже не к людям, к этим вот местам...
— К местам возвращайтесь, — сказал Колчанов. — Местам этим вы ничего плохого не сделали. Нет у них на вас зла... — И он первым шагнул к самолету.