— Не будем нарушать ход событий. Все началось в магазине? С магазина и начнем. Зови, Михалыч, продавца. Как ее там... — Колчанов заглянул в бумажки. — Вера Ивановна Горбенко.
— Ну что ж, с нее и начнем, — согласился участковый.
Он вышел на крыльцо, опять шумно и беззлобно поругался с кем-то, посмеялся чьей-то шутке и, наконец, вернулся. Горбенко вошла следом, молча постояла, привыкая к полумраку, посмотрела на Шаповалова, замершего у двери, хмыкнула непонятно чему, повернулась к следователю.
— Здравствуйте вам.
— Вы что же это, на Украине родились?
— А как вы догадались?
— Хитрый потому что! Садитесь, Вера, платок снимайте, жара тут у нас. И дело жаркое, и печь Михалыч натопил так... Да, должен предупредить — за ложные показания вы несете уголовную ответственность.
— Это как же понимать? Похоже, вы угрожаете?
— Что вы! — замахал руками Колчанов. — Какие угрозы! Да меня самого за угрозы не похвалят! Понимаете, по закону я должен предупредить вас, что следователю надо говорить чистую правду. Судят за вранье, понимаете? Ну вот... А зовут меня Валентин Сергеевич.
— Ага, — Горбенко кивнула, словно решив что-то для себя. — Понятно. Я, конечно, извиняюсь.
— Ничего, бывает. Я почему предупредил — чтоб не говорили потом, будто вы пошутили. Бывают у некоторых чудные шутки. Так вот, за шутки можно иногда ответить. Ну, ладно, приступим. Итак, Вера Ивановна Горбенко, работаете вы в магазине. И, как я понял, там же у вас в магазине пивко бывает. Нечто вроде распивочной у вас там. Верно?
Горбенко долго с подозрением смотрела на Колчанова, потом передернула плечами, усмехнулась.
— И точно, хитрый вы человек, — она помолчала. — Что до пива, то правду сказали, торгуем пивом в магазине, потому как нет больше у нас на Проливе торговой точки. А пиво нам иногда летчики забрасывают. Не отказываться же — мужики проклянут. Мы не отказываемся. И народ доволен, и план есть. Да и я не в обиде.
— А вам какая от пива радость? — спросил Колчанов, быстро заполняя лист протокола.
— Ну как же, для людей стараемся. А когда люди довольны, то и нам в радость, — Горбенко откровенно улыбнулась.
— Я смотрю, Вера, вы тоже очень хитрый человек, и потому побеседовать с вами для меня просто удача. Скажите, Вера, сколько вам лет?
— А сколько бы вы дали?
— Человек с тобой по-людски говорит, совесть поимей! — не выдержал Шаповалов. — Следствие идет! Показания даешь, а не пивом торгуешь! Документы оформляются, а ты все думаешь, что заигрывают с тобой! Отыгралась, хватит! Для протокола человек спрашивает, а не для того, чтобы!..
— Для протокола — двадцать девять, — вздохнула Горбенко.
— Двадцать девять?! — воскликнул Колчанов. — Надо же... А я думал... Ну, двадцать два, двадцать три...
— Вот видишь, Михалыч, как надо с женским полом разговаривать, — повернулась Горбенко к Шаповалову.
— Продолжим наш разговор, — вмешался следователь. — Ответьте мне, Вера, на следующий вопрос... Вы замужем?
— Да. Хотя... Нет. Сейчас — нет. Уж год как на свободе.
— Здесь уже развелись?
— И сошлись, и развелись. Бог даст, опять сойдемся. Пролив, он такой, — кого угодно и сведет, и разведет. Вот приедете следующий раз, фамилия у меня — Шаповалова. То-то смеху будет, а, Михалыч!
— А разошлись почему?
— Была история... К нашему разговору отношения не имеет.
— Да какая там история! — воскликнул Шаповалов. — Изменила мужу, вот и вся история. А Горбенко, наш главный механик, особо не рассуждал: распрощался с женой — и будь здоров!
Горбенко медленно повернулась, посмотрела на участкового, долго так посмотрела, чтоб он успел заметить, какой у нее презрительный и опасный взгляд, чтобы осознал неизбежность крупного разговора.
— До чего же люди разные бывают, — сказала Горбенко следователю. — Не пришло ведь Михалычу в голову сказать, что так, мол, и так, случилась у нашей Веры Ивановны единственная красивая любовь в жизни, но кончилась, можно сказать, трагически. Ведь не сказал так. Изменила, говорит, и все тут. А ведь тоже мораль читает, жить учит...
— Ладно, Вера, — сказал Колчанов. — Простим его. Он человек строгих правил, опять же должность обязывает. Простим. Расскажите лучше о магазине.
— Да что там рассказывать... Обычный магазин, сделали его в брошенной избе, когда один наш начальничек невысокого пошиба однажды на Материк деру дал. Вот в его избе и сделали. А как-то раз наши торговые организаторы — не иначе как с перепугу — забросили нам бочку пива. Мы, конечно, еще попросили. С тех пор иногда забрасывают. Раз в месяц, в два месяца...