— Ну, бегать с батальоном я не буду, — возразил Еремеев.
— А я пойду. Надо присмотреть наблюдательный пункт, а то Черняков приедет — устроит мне «сабантуй»...
— Я с тобой! — решил Крутов.
— Найдете «соседа», сразу сообщайте, куда выходить, — попросил их Еремеев. — А я тем временем пощупаю, что тут впереди меня делается.
Крутов вслед за разведчиками поспешно спустился в низину. Под ногами чавкала грязь. На гати были следы людей и повозок.
— Наши прошли, — сказал Малышко и поднял с земли патрон от русской трехлинейки.
Повстречавшийся боец сообщил, что видел невдалеке командира дивизии генерала Безуглова с офицерами. На первой же возвышенности Крутов увидел бойцов, роющих окопы, и качающийся прут антенны. У рации с картой в руке сидел генерал, в кожанке с полевыми погонами и в фуражке с красным околышем. Суровое, словно наспех вылепленное лицо генерала было хмуро. Резкие складки лежали меж бровей и по сторонам упрямо сжатого рта. Крутов обратился к генералу.
— Где вы пропадали до сих пор? — загремел командир дивизии. — Мои дерутся уже у Лиозно, а я вынужден держать полк Томина в стороне, ожидая вас. Вы смотрите, вот мои уже где!
Постукивая пальцем по карте, он показал Крутову обстановку. Красные полукружья наступающих частей, стремясь охватить Лиозно, упирались в большак.
— Товарищ генерал, вас вызывают, — подал ему наушники радист.
— Что, ты уже на большаке? Перехватили? — зычным, как труба, голосом спрашивал кого-то генерал.
«Ну и голосище же у него», — с удивлением подумал Крутов и переглянулся с Малышко.
— Давай, давай, нажимай южнее! Я тебя сейчас подкреплю. Смелей действуй! Что тебе «сосед», плюнь на него! Твое дело — вперед! Понял? — приказывал генерал без обычных в разговоре по рации «Как поняли? Прием!» — Ну-ка, моего начальника артиллерии!
— Товарищ полковник, к генералу!
— Полковника к генералу! — с готовностью подхватило несколько голосов.
Неподалеку из щели вылез полковник и рысцой затрусил к «хозяину».
— Левый полк оседлал большак у Лиозно, жмет противника к железной дороге. Подбрось туда пару батарей на прямую. Пусть идут следом и чтоб с большака ни шагу! — приказал ему Безуглов. — Да стань ты по-человечески, не тянись! Скажи, что твои делают?
— Запрашиваю, — уклонился от ответа полковник.
— Значит, не знаешь. Иди! — досадливо махнул рукой Безуглов. Он не мог быть без движения и тут же ткнул под бок телефониста: — Ну-ка, Томина! — Едва взяв трубку, он сразу заговорил о деле: — Эй, Томин, это я! Как твои, не подвигаются? Что, с кем говоришь? А вот я сейчас приду, узнаешь сразу... Узнал? То-то! Ты почему не организовал встречу «соседа»? Приказывал?.. А кто за тебя проверять должен, я? Так накажи кого следует! А теперь слушай: посылаю к тебе «соседа», заканчивай побыстрей с ними «работу» и выходи на Боровню.
— Ему же надо на Городок, — подсказал генералу майор-оперативник, прислушивавшийся к разговору.
— Что ему делать в Городке? Из Боровни он двинет на Черноручье!
— Но это в чужой полосе. Смотрите!
— Что ты мне тычешь в нос эту бумажку? — отстранил карту генерал. — Раз я впереди, тут я царь и бог и мне не до антимоний. Всякие разграничительные линии для тех, кто сзади, чтоб не толпились... Понял? А я воюю, и если пошло на левом фланге, давай сюда все!
Офицер связи повел Крутова и Малышко в полк Томина.
— Эй, офицер! — закричал вдогонку генерал. — Будешь вести свой батальон, веди с умом. В Мальково и на двести один — противник!
— Благодарю вас, учту, — ответил Крутов.
— Ты что, уже генералам благодарности раздаешь? Есть, а не благодарю!
— Есть! — щелкнув каблуками, ответил Крутов. Ему понравился энергичный горластый командир дивизии. — Видно, не цацкается со своими? — спросил он офицера связи.
— Ого, дает жизни. Не заржавеешь!
— С чудаковатинкой генерал!
— Не без этого, — горячо заговорил офицер связи о своем генерале. — Бойцы любят его. А почему? Да потому, что на войне и так тяжело, иной раз хоть волком вой, а если еще начальство такое, что не пошутит, ни участливого слова не найдет, то и шевельнется порой думка: а считают ли меня за человека, или я только активный штык? Каждый хороший генерал должен быть с чудаковатинкой!
— Значит, умный генерал, хорошо знающий военное дело, но без чудачества — не является хорошим? — весело осведомился Крутов у своего спутника.