Он так и не приходил в сознание. Только дышал тяжело и хрипло.
А я кривилась от омерзения каждый раз, когда приходилось касаться его и видеть полностью обнаженным, но упорно делала то, что должна была.
Спасала. Как умела.
— Как же я смогу?..— выдох получился с дрожью, потом что теперь, видя все ранения, я понимала, что моих сил будет недостаточно, чтобы помочь ему. И тем более вылечить.
В нашей аптечке было много лекарств на все случаи жизни, но, черт побери, я не была даже медиком, чтобы сообразить, что именно ему дать, помимо обезболивающего и антибиотиков!
— …Куда…ты?..
Я дернулась всем телом, снова слыша его голос.
Такой низкий и необычный, что холодок пробегал по коже.
Он говорил словно с рычанием, произнося каждую букву как-то странно. Четко, правильно, но вместе с тем так, будто ему это было непривычно. Так обычно говорят иностранцы, пытаясь выговорить все, как их учили.
— За врачом. Я не смогу справиться одна!
Ведь был без сознания, но стоило мне только подняться на затекшие ноги и сделать шаг в сторону двери, как он каким-то чудом очнулся и даже смог заговорить.
— Никаких врачей!..
Вы только посмотрите на него!
Без пяти минут присмерти, а еще умудряется ставить мне условия!
— У тебя два огнестрельных ранения! И еще целый букет из того, что нельзя вылечить, протерев марганцовкой и залепив лейкопластырем! А я не медик! Я даже таких ран не видела!
— Никаких, мать их, врачей!
Он рычал.
Рычал!
Указывал мне, будучи не в состоянии не то что подняться, а просто хотя бы открыть свои чертовы глаза!
— В тебе две пули! Как, по-твоему, я смогу их извлечь без оперативного вмешательства?!
— Молча, черт побери! — Мужчина снова тяжело закашлялся и, кажется, выжимал из себя последние силы, чтобы сейчас пререкаться со мной, совершенно не понимая, что реально на грани смерти. — Найди вилку, нож, любой острый предмет и достань! И дай мне водки или настойки... Это ведь деревня, наверняка в твоем доме есть такое пойло.
Я сжала губы, чтобы сдержать в себе колющее чувство обиды и оскорбления.
— Это ПОСЕЛОК! — отчеканила я, пока не двигаясь с места, все еще уверенная в том, что мне пора отправляться за врачом в надежде лишь на то, что он будет не сильно пьян, и сможет оказать достойную помощь, а не угробить этого психа ненормального окончательно. — Можно подумать, что в ваших мегаполисах в домах нет спиртного!
Мужчина ничего на это не ответил, но стоило мне сделать всего полшага от него, как он неожиданно схватил меня за щиколотку с силой, которую от него сложно было ожидать, а я взвизгнула и рухнула на пол, сильно ударившись спиной.
— НИКАКИХ! ВРАЧЕЙ!
Он замолчал и словно принюхался, но глаза открыть так и не смог, когда я судорожно вытянула руку вперед в защитном жесте, боясь, что его силы хватит и на то, чтобы подняться. И добраться до меня.
Я не ожидала, что он уберет свою огромную цепкую ладонь с моей ноги и смирно вытянется на полу в том же положении, в котором я его пыталась удержать, обложив подушками, — на боку.
Но даже несмотря на это, мое сердце продолжало грохотать, а на коже словно остался ожог от этого ненавистного прикосновения.
— Я не трону тебя, обещаю… Просто сделай все сама…
— Как я могу тебе верить?
— Лгут только люди.
— А ты не человек разве?..
Вообще-то это должно было прозвучать с насмешкой, но, когда в ответ он промолчал и только откинул голову, стало не по себе.
Бред какой-то...
— Ты псих ненормальный! — зашипела я на него, даже если колени дрожали. — А если я тебя угроблю окончательно? Не боишься?
— Не боюсь… Меньше говори — больше делай, — он выдохнул тяжело, хрипло и устало, лежа теперь так, словно ожидал сеанса массажа — не иначе, а мне хотелось приложить ему лопатой по голове.
В качестве анестезии, конечно же.
— Начни с водки…
Я только стиснула зубы, неловко поднимаясь.
Боже, как же я ненавидела этот страх в себе!
Эти дрожащие пальцы, которые стали холодными за секунду, в которую я ощутила, что мужская рука касается меня. Против воли и моего желания.
Страшнее было только то, что я не знала, как можно с этим бороться. Этот страх и омерзение были больше меня самой. Вязкие, тянущие на самое дно, где подстерегали только ужас и ночные кошмары.
Если он не боялся умереть, то почему этого должна была бояться я?
Только злость на эту страшную и нелепую ситуацию придавала мне хоть каких-то сил, заставляя действовать, когда я прошагала до кухни, отыскала бутылку настойки и прихватила с собой аптечку. И пару самых тонких ножей.