— О том ли мечтал, чтобы при пигмее толмачом за харчи работать? — буркнул шепотом Дима, но встал и пошел вслед за Вальдесом, бодро направлявшимся вглубь леса.
***
Обещанный шалашик, на поверку оказался вполне сносной хижиной. Квадратной, с обтянутыми изнутри парусиной стенами и крытой банановыми листьями крышей. Электричества не было, зато были целые мешки бумаги и высоченные стопки книг, отныне ненужных. На широком сборном столе стояли несколько керосиновых ламп. Под столом — ящики со всякой дрянью из области флоры и фауны, склянками, кисетами и коробочками. Готовил Вальдес снаружи, на костре. Оставив Диму обживаться, Вальдес ловко завел ржавый велосипед с моторчиком и пустив глушителем едкого дыму, собрался куда-то ехать.
— Ты чего, уже за едой? — крикнул Дима.
— Нет! Надо для тебя гамак купить и сетку побольше. Тут ночью москитов много. Навалятся, как ваши медведи!
Оставленный в одиночестве, Дима пролистал пару ветхих рукописей, но колдовать сегодня он уже не мог, так что их содержание осталось для него совершенной загадкой. Вышел из хижины, нашел воткнутое в пенек мачете. Помахал им, всадил обратно и заскучал. Позвонил Игорю. Тот, посоветовал сидеть в лесу и дальше, не приближаясь к родине на пушечный выстрел. "Заварушка тут заваривается, вроде пока спокойно, но не надо тебе с твоей чахлой магией сюда соваться.". Дима снова пошел в дом, попробовал на прочность гамак Вальдеса, разочарованно фыркнул и сел читать книжку про военные шифры времен второй мировой. История о том, что американцы вели секретные переговоры на языке чероки, которого никто кроме самих чероки не знал и других не учил, показалась ему невероятно романтичной, хотя и малоубедительной. "Говорящие с ветром"… хм, слишком поэтично, чтобы быть правдой.
Когда Вальдес вернулся, его мопед стонал и дребезжал под грузом, состоящим не только из обещанных спальных принадлежностей, но и из корзины с фруктами и ящика с бутылками.
— Ром, как-бы ром, всякая наша выпивка домашняя. Один я пить не очень горазд, ты мне компанию составишь. — улыбаясь заявил Вальдес и тут же отворил первую бутылку.
Компанию Дима составил и вскоре убедился, что его новый товарищ прекрасно поет, даже под аккомпанемент притопываний и пристукиваний по перевернутой кастрюльке.
А с утра (ну, когда проснулись) Дима сказал нужное заклинание и перевел, аккуратно записывая в блочную тетрадь, трактат о том, как смешав пепел старой газеты с рыбьей чешуей и кровью (неважно чьей), а затем подставив смесь полуденному солнцу и повторяя вслух специальное длинное слово, получить состав, способный лечить "когда больно смотреть вверх". То ли, артрит, то ли светобоязнь — Дима не понял. Но Вальдес нашел ингридиенты, свел их вместе, проделал предписанное и мазок серой пасты вспузырился и засвистел, что несомненно являлось признаком наличия в нем магии.
Про свои кулинарные способности, Вальдес не врал. Готовил он отменно и Дима мог бы опасно раздобреть, если бы не близость моря и не его любовь к плаванию. А так, он только загорел так, что приблизился цветом к товарищу, да оброс бородой, напротив почти белой — выгорала на солнце. А когда первая тетрадь, куда Дима мелким почерком записывал переведенное подошла к концу, он обнаружил, что когда действие заклинания заканчивается, он может сказать еще одно, не дожидаясь следующего дня.
"Левелап" отметили поездкой в город. Измученный часовой тряской на выносливом, но жутко неудобном для езды вдвоем мопеде, Дима вручил Вальдесу толстую пачку песет.
— Купи машинку какую-нибудь. На твой вкус, лишь бы на четырех колесах и с круглым штурвалом.
Вальдес щелкнул языком и отрицающе качнул головой.
— Прости, щедрый гринго, не выйдет. По тропинке которой мы ехали в лесу, ни один автомобиль не протиснется. А тратить неделю на то, чтобы прорубать широкую просеку я не буду.
— Может, хоть мотоцикл поприличней, с амортизаторами и мягким седлом? — взмолился прижавший руки к животу, в котором все перекрутилось, ныло и булькало, Дима.
— Это можно. Но сперва пойдем праздновать твое возвышение. Мороженное, девки, коктейли. А за новым байком отдельно потом съезжу. А то разобьем по-пьяни обязательно.
— Наверняка. — согласился Дима.
Веселились от души, благо у Вальдеса оказалось много добрых знакомых, одни из которых, те, которые юные девы, любили поплясать и по-быстрому перепихнуться с незнакомцем, а другие, противоположного пола, были горазды выпить, рассказать веселую байку и спеть хором.
Пытавшийся одновременно петь песню с совершенно незнакомыми словами и пить лимонный дайкири Дима, едва не пропустил момент, когда какой-то здоровенный подросток мулат, увлек Вальдеса в темноту "на поговорить". Испугавшись, что его хлипкому другу могут надавать тумаков, а он даже не знает за что, Дима отставил стакан и последовал за ними.
Оказалось, что мулат хотел именно поговорить. Они с Вальдесом сидели на заднем крыльце и подросток о чем-то толковал, а Вальдес с улыбкой отнекивался. При появлении Димы, парень замолчал, но Вальдес успокаивающе кивнул и сделал Диме знак присоединиться к беседе.
— Это мой дружок. Точнее моего младшего брата, но и мой немножко. Говорит, знает где есть хорошие материалы по муахас и какому-то индейскому колдовству, одному из корней муахас. Только, стервец, денег просит. Говорит, ты коллекционер, плати денежку. А то настоящим колдунам отдам.
— Кому? — малость ненатурально хохотнул Дима.
— Во-во. И я ему также сказал. Нет, продолжает врать, что появились настоящие колдуны и им-то небось все пригодится.
— Я не вру! — крикнул обидевшийся мулат. — Это тебе, Вальдесито, забава, а теперь есть настоящие колдуны! Одного арестовали в Гаване, все знают. Он превратил солдата в обезьяну. Своего деверя. Его расстреляют наверное!
Вальдес пожал плечами.
— Вот и попробуй продать что-нибудь покойнику. Который в Гаване. А когда устанешь, приходи и извинись за то, что хотел нажиться на друге.
— Хорош друг! Мне-то самому придется что-то дать бабе из библиотеки, а то она не захочет вынести бумаги, забоится.
— Это ж твоя баба? Зачем связался с трусихой? И я, малыш, знаю сколько берут служащие библиотек и архивов. Ты же, пытаешься содрать с меня втрое больше.
— Все, кончайте, праздник портить не надо. — примиряюще замахал руками Дима. Достав несколько крупных банкнот, он протянул их мулату. — Столько нормально?
— Даже слишком. Я не жадный, чтобы не говорил этот злой заморыш. — мулат оставил себе половину денег, а остальные отдал Диме. — Вальдесито, зайди ко мне послезавтра, все уже будет готово.
Дима с Вальдесом вернулись к компании, но прежде маленький негр прошипел: — Не сори деньгами, тут мои друзья, но есть и люди случайные. Поедем домой, гляди в оба.
Глядеть в оба, на обратном пути Дима уже не мог. Выпитое и съеденное погрузило его в дремоту. Навалившись на узкие плечи товарища, он трясся на мопеде позади Вальдеса и, когда тот резко затормозил, кулем повалился на землю. Вернувшись к действительности, Дима увидел, что в конце узкой улочки, по которой они должны были выехать из предместий к лесу, вольготно расположились двое субъектов. Один, стоя ковырял под ногтями длинным шилом, а второй сидя на корточках, ритмично втыкал в землю складной нож.
Не оборачиваясь, Дима спросил: — Сзади тоже шпана?
— А как ты думал? Конечно. — Вальдес слез с мопеда и держал в руке доску с гвоздем, которую подобрал здесь же, на улице. Ни в его голосе, ни в позе, особой уверенности не было.
— Эй, мозгляк, садись на дребезжалку и вали. Нам нужен только богатенький, а тебя отпускаем. Мы не мучаем людей из удовольствия, только кассу поправляем. — раздался голос сзади.
Дима оглянулся. Говорил, медленно приближаясь, крепкий парень, поигрывающий обрезком трубы. Следом за ним, шел второй, такой же крепкий, держащий руки в карманах.