— Это было лишь вопросом времени, — продолжил Властелин Смерти, обходя скорчившегося ксеноса. — Империуму Человечества всегда было предначертано…
— Предначертано? — прошипел арлекин. — Да что мон-кеи знают о предначертании? — Он больше не пытался говорить стихами, но цедил слова, брызжа слюной из-под маски. — Вы лезете напролом в металлической скорлупе, слепо идете в места, которые даже представить своими обезьяньими мозгами не можете.
Теперь ксенос был именно таким, каким хотел его видеть Мефистон — взбешенным, страдающим и не способным мыслить ясно.
— Места вроде Ока Дромлах, а? — небрежно спросил он, все так же кружа вокруг альдари. Перечитав тексты Чевака, он гораздо яснее понял, с чем имеет дело. Если же его расчеты верны, то он правильно назвал нависающий над ними портал.
Ксенос умолк, тряся головой и явно не веря своим ушам.
— Может, мы и обезьяны, но некоторые из нас научились читать.
Арлекин, выказав недюжинную силу воли, схватился за ограждения моста и кое-как поднялся. Из изувеченной ноги текла кровь, но он решительно вцепился в перила и даже рассмеялся.
— Вы обречены, мон-кей, и трагедия вашего вида в том, что вашу гибель едва ли заметят, — говоря, он подтащил себя ближе к Мефистону, и достал из-за пояса тонкий нож. — Ваш бог-труп никогда не завладеет местами вроде этого.
Мефистон сурово посмотрел на братьев, услышав лязг перезарядки болт-винтовок, и шагнул к арлекину, не обращая внимания на нож.
— А нам и не нужна власть над развалинами.
— Лжец. Зачем еще вы пришли?
— Я ищу путь через разлом.
Какой-то миг ксенос пристально смотрел на него, а потом отцепил маску, свалившуюся на грудь. Лицо его выглядело как человеческое, но более заостренное и вытянутое, будто отражение в кривом зеркале. У создания были кошачьи глаза и острые уши. На продолговатом черепе выделялись высоко расположенные и выпирающие скулы. Арлекина можно было бы даже назвать красивым, если бы не пылающая в глазах бездумная злоба. Кожа посерела от боли, приобретя тот же оттенок, что и пыль, а глаза затуманились.
— Путь? Куда?
— На другую сторону Цикатрикс Маледиктум.
— Через эфирную бурю? — нахмурился ксенос, посмотрев на пурпурное небо.
Мефистон кивнул. Арлекин отвернулся, морща лоб, и что-то пробормотал себе под нос.
— Так тебе нужен лишь проход? Не эти сооружения?
— А зачем нам могла понадобиться эта жалкая дыра? — рассмеялся Луций.
Суровый взор Рацела заставил его умолкнуть.
— Только путь, — ответил Мефистон. — Мой корабль остановился на краю системы. Мне нужна дорога через Разлом, и ничего более.
— Зачем? — подозрительно посмотрел на него арлекин. Властелин Смерти встретил его взгляд, — Куда вы направляетесь?
— Через Великий Разлом.
Ксенос выругался и прищурился.
— Но вам понадобится проводник, — он покосился на других Кровавых Ангелов. — Око Дромлах ведет во Всяко-Где — сеть, связывающую Галактику. Без проводника вы заплутаете.
Ему явно было тяжело разговаривать. Арлекин шатался так, словно мог упасть в любой момент. Но все равно он зло глядел на Мефистона.
— Но с какой стати мне вам помогать? Едва вы пройдете через эфирную бурю, то свяжетесь со своими армиями. Они прилетят на этих уродливых тупоносых кораблях и обрушатся на нас. Когда уже, наконец, вы оставите нас в покое? Вы даже не представляете, ни почему мы здесь, ни кто мы такие.
— А если я вернусь? — пожал плечами Мефистон. — Ждать ведь не будешь? — Он показал на измученный купол неба. — Как только я улечу, вы перенастроите устройства, позволяющие скрывать это место. Вы так поступали веками, иначе как еще вы избегали флотилии наших эксплораторов?
— А с чего ты решил, что я не заведу вас в западню? — пристально поглядел на него чужак, щурясь. — С чего взял, что можешь мне доверять?
Мефистон отошел от ксеноса и достал сферическое устройство из-под мантии, держа палец прямо над драгоценным камнем-активатором. Арлекин напрягся, а затем попытался броситься на него, но рухнул на землю, охнув от боли и сверля Ангела взглядом.
— Ты понятия не имеешь, какая там заключена сила.
— Я ведь сказал тебе, что умею читать, — постучал пальцами по рунам старший библиарий.
Когда Мефистон увидел панику в глазах ксеноса, то вспомнил бесчисленные смерти от рук альдари, свидетелем которых стал. Злоба чужаков не знала границ. На глазах Властелина Смерти те уничтожали целые города по причинам столь абсурдным и сбивающим с толку, что их могли понять лишь другие ксеносы. Конечно, боль арлекина едва ли приносила ему особенное удовольствие, но было нечто истинно справедливое в обмане обманщика.