Еще несколько секунд мимо катились обломки, проносились перепуганные птицы, а потом все затихло.
На миг полковник подумал, что он еще двигается. После шума и буйства было трудно поверить, что джунгли вновь успокоились.
— Он исчез, — прошептал Малию — Мост исчез.
Федорах тяжело опустился на склон, тряся головой. Река текла так, как всегда, а вот серебристый мост пропал. Лишь след из поразительно четких отпечатков подошв от деревьев до берега указывав на то, что здесь вообще что-то происходило.
Гвардейцы отпустили лианы и принялись осторожно спускаться по склону, держа карабины наготове.
Полковник присел на краю реки, вглядываясь в текущие воды. Он видел ее дно. Видел бурный поток камней и ила, но ни следа ни космодесантников, ни его схваченных бойцов, ни еретиков, ни твари, которую он пытался не вспоминать.
Он уже собирался заговорить, когда гора вновь заворчала, будто медведь, ложащийся в спячку.
— Мы должны предупредить штаб дивизии, — сказал Федорак, когда шум утих. Полковник смотрел на папоротники и пальмы, почти ожидая, что через них проломятся другие облаченные в синее гиганты. — Должны найти способ послать сигнал тревоги. Что-то в этой горе прогнило… — Он окинул взором солдат. Бойцы выглядели потрясенными и грязными, однако действовали спокойно и дисциплинированно, что внушало гордость Федораку. Полковник вытащил из нагрудного кармана хронограф и откинул крышку. — Через четыре часа мы должны быть в точке встречи с самолетами. С нами нет проводника. Надо спешить.
— Значит, пойдем вдоль реки, — сказал Малик. — Зур нашел бы путь быстрее, но если мы углубимся в лес, то потеряемся.
— Согласен, — кивнул Федорак. — Река выведет нас в долину, а оттуда будет достаточно просто добраться до места встречи.
Он свирепо поглядел на реку, вспомнив, как его солдаты корчились в металле. Гоурин его провела. Даже если полковник доберется до Адурима, он никак не остановит то, что ведьма затеяла в недрах горы.
— Хотя бы сможем подготовить город к осаде, сэр, — будто прочитав его мысли, заметил Малик, не сводящий с него взгляда.
— Мы приготовимся к обороне. А затем доберемся до казарм и найдем способ вызвать подмогу.
Они закинули карабины за спины, очистили клинки секачей и начали долгий путь домой. С каждым шагом полковник старался выбросить закутанного монаха из головы.
Глава 19
Просвещенное Воинство брело вперед, всматриваясь во мрак глазами, полными надежды. Гоурин с гордой улыбкой оглянулась на своих бойцов, что перебирались через пески и камни.
— Я ведь обещала вам, — сказала она, следуя за демоном, что вел их в глубь тоннеля за лязгающим строем космодесантников. — Я же сказала, что он придет.
Она говорила тихо, но в душе кричала от радости. Все эти десятилетия боли и жертв. Все потерянные друзья. Все принесенные клятвы. Все, что она делала ради этого дня. Оно того стоило. Цадкиил пришел. Она позвала, и он пришел, как гласили пророчества. Пусть ее дом и находился на другой стороне Галактики, а шрамы на теле отмечали долгий путь испытаний, но она справилась.
Гоурин и другие смертные следовали за Цадкиилом на почтительном расстоянии, но все вглядывались во мрак, пытаясь рассмотреть его худое тело. Лучи фонарей рассекали тьму, однако вид закрывали доспехи Астартес, а потому люди замечали лишь очертания фигуры ведущего их создания.
Наконец Гоурин бросила попытки рассмотреть Цадкиила и обернулась к своим последователям. Зрелище было столь же приятным. Сказались месяцы преданного служения. Несколько бойцов остались относительно прежними и сошли бы за верных гвардейцев из «Заключенных в аду», пусть и сорвали с бронежилетов полковые знаки отличия. Но другие уже начали эволюционировать. Гоурин с гордостью осмотрела их.
Кожа Аспис приобрела металлический оттенок. Ее лицо блестело, будто сталь. Тело сверкало, как чешуя рыбы в освещаемой солнцем воде, а глаза стали безупречными выпуклыми зеркалами. Она выглядела как ожившая драгоценность. Прекрасная, причудливая жемчужина, которую свинья вроде Федорака втоптала бы в грязь.
С каждым тяжелым шагом от Зостера Броневика сыпались искры, словно из трансформатора. Разряды энергии отскакивали от бронежилета и извивались вдоль ствола лазерного карабина, однако он не выказывал боли. Вместо этого лицо солдата застыло в экстазе.