Антрос продолжал карабкаться. Силовые доспехи позволяли ему легко цепляться за камни и защищали от холода, поэтому он остановился, лишь когда подобрался к тепловым сигнатурам. Космодесантник стоял на широком выступе, прямо над крутым обрывом. Тепло исходило откуда-то с другой стороны скалы впереди.
Луций глядел на стену, изучая поступающую на экран информацию. Прямо напротив него находилась полость, но от нее Антроса отделяли девять метров твердой породы.
Время. Время имело первостепенное значение. Если демон сказал правду — а Луций по странной причине в этом практически не сомневался, — то алтарь на девятом пике может соединиться с этим в любой момент. Нужно было пробиться в гору и скорее уничтожить алтарь. Кодиций задумался о дисциплинах, которые постиг с тех пор, как вступил в либрариум. Антрос знал несколько техник, с помощью которых можно было бы изменить структуру скалы или даже разбить ее, но ушло бы слишком много времени.
Он поглядел на данный ему Мефистоном посох и вспомнил, как сильно верил в него старший библиарий. С тех пор как они покинули Ваал, у Луция было не так уж много возможностей испытать способности реликвии, да и он чувствовал странное нежелание направлять через нее всю свою мощь. Но, вероятно, время пришло?
Библиарий начал произносить заклинание, но, вместо того чтобы просто использовать посох для управления колдовством, он полностью раскрыл свой разум и позволил священному металлу увеличить и видоизменить его заклинание.
Посох вспыхнул в его руках, омыв снег сиянием, и задребезжал о латные перчатки. Антрос улыбнулся, осознав, какой достойный получил дар. Посох Андомация не походил ни на одну из реликвий, которые ему доводилось прежде использовать как канал для пламени варпа. Жезл будто вырывался из рук, пока алая молния, сорвавшаяся с венчающего оружие драгоценного камня, раздирала гору.
Луций отступил на шаг, чувствуя, как его психическая мощь разрастается, а по броне стучат обломки. Его приводила в восторг не только новая сила, но понимание того, сколько доверия ему выказал Мефистон. На протяжении долгих мучительных десятилетий сомнений в старшем библиарии Антроса не отпускала столь же жуткая тревога: а что, если Мефистон в нем сомневался? Рацел выставлял подозрения напоказ, открыто браня ученика после любой оплошности, но такое явное порицание было проще вынести, чем двусмысленные замечания Властелина Смерти. Но этим великолепным даром Мефистон проявил свое доверие.
Скала нагрелась и начала плавиться под направляемым Луцием потоком энергии. Поднимался пар, угольки оседали на доспехи, смешиваясь с изморозью. За считаные минуты Антрос добился того, что обычно потребовало бы долгих часов лишь на приготовления.
Сложнее всего ему дались последние метры, и Луций шагнул вперед, согнувшись, направляя в пекло еще больше силы. Он ощущал такое пьянящее воодушевление, что едва заметил, что что-то не так. Текущий вдоль посоха кровавый свет забил вверх из небольшой трещины рядом с центром.
«Изъян», — подумал Луций. Чтобы обнаружить его, потребовался поток невероятной силы, но теперь его стало невозможно не заметить. И он ширился с каждой эфирной волной. Антрос крепче сжал посох — тот начал издавать тонкий вой. Мимо пальцев разлетались новые искры. Трещина увеличивалась, и он заметил внутри посоха что-то… что-то органическое, покрытое пятнами, возможно, кость или же клочья кожи.
— Во имя Ангела! — охнул он, чувствуя, что посох дрожит так, будто в любой миг разорвется. — Что же это?
А затем со звучным грохотом последний участок скалы подался и рухнул внутрь горы.
Луций облегченно закричал, погасив пламя. Когда огонь исчез, он заметил, что посох цел, но изъян теперь виден даже без внутреннего освещения. Прямо по центру проходила трещина в форме молнии толщиной с волос.
«Я его сломал, — подумал Луций, повергнутый в смятение. — Мефистон доверил мне бесценную реликвию, а я в своей гордыне ее сломал…»
Так он и стоял на снегу среди падающих угольков, забыв о тоннеле и зале на другой стороне, размышляя лишь о треснувшем посохе. Мог ли он все исправить? Перековать его?..
Из тоннеля до него донеслось эхо, напомнив Антросу, зачем он вообще прилетел сюда. Звук напоминал стук тяжелых бронированных сапог.
Все еще держа посох в одной руке, другой он выхватил плазменный пистолет и зашагал по тлеющему проходу. Дыра на дальней стороне была достаточно широкой, но Луций все равно остановился перед ней и посмотрел во мрак, прищурившись. Источником света служили лишь немногие проходящие снаружи лучи, но благодаря зрению Астартес он легко видел в темноте. И представшее перед ним зрелище вызывало смешанные эмоции. Стены покрывала извивающаяся резьба, гнусная и нечестивая, столь сложная, что ставила в тупик. Явно еретическая. Но какими бы отвратительными ни казались символы, Антрос все равно почувствовал облегчение, изучая их. Он попал лишь в небольшую предкамеру, однако уже с первого взгляда стало ясно, что демон не солгал. Стены были не просто высечены в скале, но состояли из темного стекла, которое никак не могло возникнуть естественным путем. Лишь прислужники Хаоса могли сотворить подобную жуткую красоту, а именно — служители Тзинча. Он попал в Серебряную Башню.