– Ага, Буратино. А знаешь Мальвина, давай вместе напьемся. Я как раз собирался сегодня пуститься во все тяжкие. Ты как? С меня веселье.
– Не похожи вы на веселого клоуна, – по-дурацки хихикнула я.– У вас что – то произошло? Ну, в смысле, такие как вы проблем не должны иметь.
– А такие, это какие? – спросил Виктор Романович, делая глоток из своего стакана. До моего носа долетел запах виски. Чистого. Ничем не разбавленного, с дубовыми нотками и выраженным солодовым ароматом.
– Простите, я просто…
– Никогда не лезь с такими вопросами к незнакомым дяденькам, Красная Шапочка. Дровосеки могут оказаться страшнее и зубастее волков. И заруби на своем конопатом носу – проблемы есть у всех. Вопрос просто в их масштабах. Твои, например, я могу решить щелчком пальцев. Мои… Черт. Давай лучше еще «попьем»
– Для меня мои проблемы не решаемы,– хрюкнула я в стакан. Ликер из лимона сейчас мне отчего – то очень понравился. И оказался весьма кстати, стало легко и спокойно. Отпустило тянущее душу напряжение.
– Расскажешь?
– Зачем вам? Это довольно-таки скучно. А хотите посмеяться? – пьяно икнула я. – Может вам легче станет? Смех то лечит все болезни.
– А давай,– в тон мне ответил мой спаситель. Сейчас им он мне и казался, и вообще жизнь не так уж и дурна. – Моя подруга мне сегодня предложила продать девственность. Ну, чтобы мои проблемы решить. Представляете? Смешно же? – я глупо хихикнула, но тут же замолчала. Глаза Виктора Романовича потемнели, как небо перед грозой. Он даже не улыбнулся. Боже, ну что я за идиотка. Что он обо мне подумает? – Вы не подумайте, я не такая совсем. Это же была шутка.
Звучала я сейчас конечно жалко. И блеяние мое оправдательное… Боже, боже, боже. Пусть он страдает провалами в памяти и ретроградной глухотой. Илия пусть прилетят инопланетяни и унесут меня на опыты, прозондируют и вырвут язык.
– Ты еще…? Господи, разве такие еще бывают сейчас? Детка, кто тебя растил?
– Тетя Глаша,– икнула я, закашлялась и еще больше захотела растаять в воздухе. Вот бы он охренел. Побольше чем от моей позорной девственности, наверняка.
– А знаешь, племянница тети Глаши, предложение интересное. И знай, проблемы, которые можно решить миллионом – это не проблемы. Небольшие трудгности, – он налил полный стакан виски, опустошил его одним глотком, откинулся на спинку шикарного стула и ослабил галстучный узел. Точно – бог. Самый настоящий, всесильный. – Обычно я не ввязываюсь в сомнительные сделки, девочка, но сегодня у меня настроение вляпаться по уши в какую – нибудь чертову авантюру. Сколько?
– Миллион,– ну теперь то он точно откажется. Скажет, что я сумасшедшая, даст мне пинка. Рассмеется в лицо, в конце концов. На это я рассчитывала, а совсем не на то, что произошло дальше.
– Ну, товар то специфический,– прищурил глаза чертов хозяин жизни.– А потом, откуда я знаю, может ты аферистка. Сейчас операции всякие делают.
– Ну, не хотите, как хотите. Я ж не настаиваю,– выдохнула я с облегчением, ухватила со стола тонкую рюмку и опрокинула в себя ее содержимое. Это какое – то безумие. Театр абсурда.– И вообще, я просто хотела вас повеселить. Думала вы посмеетесь.
– Тебе удалось. Я возбужден и слегка контужен. Давно не чувствовал себя так. Знаешь, я пресыщен, но ты… Короче, есть сделка. По рукам,– оскалил белоснежные зубы страшный хищник. Нет, он совсем не дровосек. Он волк в овечьей шкуре.– Только напишем небольшой контрактик. Так, на всякий случай. А то всякое бывает. Вы бабы народ ушлый. Лет тебе сколько?
– Двадцать четыре, – мой стон его кажется позабавил. – Будет.
– Как моему сыну, – в голосе Виктора Романовича, мне показалось, я услышала странное отвращение и тоску.
– Я думала вы моложе,– черт, ну что я за дура? Кто меня все время тянет за язык?– Простите. Ну, в смысле. Не думала, что у вас такой взрослый ребенок. Вы выглядите, как, – я хотела сказать – бог, но проглотила свой пьяный идиотизм вместе с кусочком ветчины, который стянула с тарелки. Да, иногда лучше жевать, чем говорить. И… Я не могу согласиться на ваше щедрое предложение. Лучше под забором сдохнуть.
– Это ошибка молодости. Ромка родился, когда нам с его матерью едва исполнилось по семнадцать лет. Впрочем, это тебя совсем не касается. Слушай, а как тебя зовут, подзаборная сдыхательница? А то мы с тобой почти слились в экстазе. Не могу же я тебе звать, «Эй, девушка»
– Ма… Марджери,– оооо, ну откуда в моей башке столько идиотизма? И этот безумец напротив, как – то странно лицом покраснел, явно сдерживая дикий хохот. Надо же, Марджери. Что не Фекла Альбукерская? Господи, сколько градусов в этом адском пойле, что меня так растащило?