- Стой! Не сейчас!
- А когда?
- Мне нельзя… не могу так сразу! Ты брат мой!
- Ништяк ты вспомнила! Я щас взорвусь, а она… у нее…
Договорить мне «сестренка» не дала – решительно потянула с меня трусы. Сдернула до колен. Пару секунд глядела на мой стояк, потом начала водить по нему ладошками, по всей длине. Меня хватило на несколько движений, потом взорвался. Выплеснул всё ей в лицо, на голую грудь, куда придется, аж заорал от острого кайфа.
Блядь, ну это пиздец какой-то!
Будто вся жизнь из меня ушла, и совсем ее не жалко.
Глава 12. Короткая, но бурная
- И что ж ты наделал, братик? – спросила Катюха сурово, не выпуская мой член. – Забрызгал родную сестру неприличной бякой, от которой дети рождаются, между прочим! Нет бы чему хорошему научил, по-братски!
- Вот ты сучка! - выдохнул я, наконец. – Такая вся белая-пушистая, а внутри чертенок! Еще скажи, что целка до сих пор!
- Не «целка», а девственница. Берегу для мужа, но это не точно, любимый брат.
- Намек понял, выезжаю. Это анекдот такой. Ты ложись, теперь я тебя буду всяким делам учить. Я ж это… ответственный.
Если честно, ни хера мне уже не хотелось. Как любому мужчине, который только что «разрядился». Даже обрадовался, когда Катюха мою наглую руку снова поймала и не пустила к себе в штанишки.
- Не сейчас, Никита. Мне уже было хорошо. Хоть и стыдно. Что я делаю, дура… с собственным братом!
Она вдруг схватила пододеяльник, начала вытирать лицо от спермы, а грудь я ей вытереть не дал. Сам всё обтер с этих юных сисечек – с торчащими до сих пор сосками, кстати. Заводит всё это нашу девочку, а стыд пройдет, по опыту знаю. Главное сразу пресечь на корню все эти муки пиздострадальной совести, иначе дальнейшее может не сложиться.
- Ты молодец, - сказал я мягко, душевно, как всегда умел. – Это всё было между нами, никто никогда не узнает. Даже я тебя еле вижу сейчас, темно. А сперму можно не вытирать, она для кожи полезна.
Катюха хихикнула, наконец. Убежала в ванную, а я завалился на свою кровать и вздохнул в полнейшем расслабоне. Как же давно у меня не было женщины – хотя бы вот так! Перед глазами уже поплыли сонные картинки, но тут «сестренка» вернулась. Подошла ко мне вкрадчиво, начала разглядывать. Реально, что ли, влюбилась? Тогда головняк получится, хоть и приятный – ну, не жениться же на ней, в самом деле! Есть еще вариант, что Непряха вернется когда-нибудь в свое тело и охуеет от новостей. Интересно, он тоже распутник, или Катюха одна такая? За «отцом» пока лишнего не замечал, хотя, кто их тут знает. Инцест – дело семейное.
- Никита, ты спишь? – она наклонилась ко мне, коснулась щеки губами. – Не притворяйся, я ж чувствую. Ты, правда, собрался с Козуном махаться?!
- Допустим.
- Ты что, дебил?! Он же здоровый и у него отец – очень страшный человек! Откажись!
- Не могу. Во-первых, я не ссыкло, а во-вторых…
Я обнял ее за плечи и уронил на себя, прижал. Трепыхнулась, расслабилась, дыхание снова стало частым, возбужденным.
- Ложись со мной до утра. Попробуешь, что оно такое, с мужчиной в одной постели. Для мужа потренируешься. Только совсем раздевайся, с мужчиной в одежде не спят.
- Ты дурак? Утром отец придет, а мы тут… всё, я спать!
Вырвалась и ушла на свою кровать. Остался легкий запах мыла, духов, зубной пасты, негодования. И молока, разумеется.
***
Спал как убитый. Как в прежней жизни перед реально серьезным боем – никогда ведь не волновался заранее, выгорало всё. Там, правда, знал, что я машина для убийств, а тут всё знаю наоборот. Ну и похуй. Лучше сдохну сегодня, чем отступлю.
Катюха с утра переменилась – всё-таки стыдно ей стало при свете. Быстренько собралась и сбежала в школу. «Батю» с дежурства я ждать не стал, но разминку сделал по-полной, хоть мышцы еще не отошли. Зажевал кусок вчерашнего мяса – из чего его печатают, интересно? Из отходов переработанных? Или из сои? Кусок хлеба и очень сладкий чай – быстрые углеводы, чтобы топка заработала. Плотно есть перед боем нельзя. Пока дойду до Ристалища – как раз успеет перегореть и «зажечь» белок, на нем и вытяну.
Первые пару километров хотел трусцой пробежаться, но передумал. Над этим телом так издеваться не стоит. Ограничился сотней метров, потом перешел на спортивный шаг, продышался, дождался, пока башка станет пустой и звонкой. Что это Славика не видать, да еще в такой день? Боится чего-то? Или вину свою чует? Это к вопросу про «невидимок», на которых сроду не подумаешь. Очень уж вовремя та иголка залетела в дедово ухо! Кто еще, кроме друга-«одувана» знал про нашу встречу? Разве что Жрец. Может, она сам и сработал, всё-таки?
Только подумалось об этом, как увидел впереди знакомую черную фигуру – Антоний, разумеется. Явно ждет меня здесь и готовится чем-то загрузить. Не иголкой ли в уязвимую точку?
- Ты не вовремя, брат!
- Всё относительно, Никита. Возможно, сейчас тебе нужен именно я с моими новостями. Тебя ведь ищут.
- Да ладно?! И кто же?
- Люди из Конгрегации… это наш внутренний трибунал. Расследует случаи, вроде вчерашнего. Иногда поступает с преступниками жестко.
- На костре сжигает?
- Это был бы перебор, - не принял шутку Антоний, и мне его серьезность активно не понравилась. – У Конгрегации есть право карать без приговора суда. Очень давняя традиция, со времен Спасения. Каста Воинов, разумеется, возражала, но потом оказалось, что против нечисти их оружие бессильно, а заклинания были только у нас. Так вышло достичь консенсуса.
- Ну, это я сам знаю. Дальше что делать?!
- Советую встретиться с братьями из Конгрегации, рассказать, как было. Сейчас твоя история выглядит слишком уж подозрительно, а моей проверки тут мало. Могут устроить люстрацию головы. Ты не бойся, это не опасно.
- Ты меня прям вдохновил, Жрец! Реально думаешь, что такие новости нужны перед боем?!
- Предупрежден – значит, вооружен. Я прикрыл бы тебя заклятием, но на Ристалище магия под запретом, ты же знаешь.
Впереди уже показалась цель пути. То самое Ристалище с толпой вокруг большого ринга. Не только школьники, вон и взрослые стоят, и пара электромобилей рядом. Серьезное, типа, мероприятие? Или здесь так положено?
- Высшие силы с тобой, - сказал Жрец и махнул мне вслед странным жестом. То ли перекрестил, то ли «козу» показал. Охеренно тут церковь изменилась, не узнаешь. И опять не спросил у него про «скрижа… плато», но теперь уж не к спеху.
Навстречу мне из толпы выскочила девушка в красном – представитель касты Воинов, явно. Они и отвечают за организацию. Одно сиденье из семи пустует, на остальных, как и думал, сидит разноцветная молодежь. Наблюдательный совет, чтобы не подтасовали. Вон и Корней, а других знакомых не вижу. Славика на трибуну не пустили – молод еще – но вон он, в толпе маячит. Сбоку на ринг нацелена странная фигня, типа граммофонного раструба, возле нее дежурит дядька в черном. Следит, чтобы магии не было в поединке? Похоже, так и есть.
- Вы Никита Непрядвин? Готовы к бою, или хотите отказаться?
- Готов победить! – сказал я тоном Алекса «Акулы», но девица не впечатлилась. Оценила меня быстрым взглядом и вздохнула сочувственно. Причина понятна – Козун уже на татами (или на ринге?), голый по пояс, здоровый. Рельефа не видно, жирком залит, но для битвы со мной и этого выше крыши.
- Переоденетесь, или так?
- Для вас бы совсем разделся, но люди не поймут, - сказал я светски и сбросил спецовку. Остался в серой кастовой майке и рабочих штанах. Пролетарский боец, ага. Козун больше смахивает на гопника из моей прежней жизни: спортивные синие штаны с лампасами, кроссовки, татуха на плече. На Хряпу он смахивает, но это и хорошо. Есть вариант поквитаться с обоими сразу.