Эти двое - Владимир Алексеевич Порханов, главный врач Краснодарской краевой клинической больницы № 1, и Владимир Паршин, задавший первый вопрос, - сыграли ключевую роль в нашей истории. Но тогда ни они, ни Маккиарини, ни даже мы сами не могли предположить, сколь серьезное она будет иметь продолжение и как сильно повлияет на жизнь многих людей.
2
Хотя Миша, пожалуй, видел дальше, чем все остальные.
- Давайте, Лена, постепенно внедряйте ему мысль о трансплантации здесь, у нас, - напутствовал он меня на перроне Ленинградского вокзала, откуда Паоло и его семья отправлялись в Северную столицу.
В окружении родственников Маккиарини вновь совершенно преобразился, все время подшучивал над свояком -скромным пожилым человеком небольшого роста, которого звали Анжело. «Анжело, от слова "ангел", - поправил он, когда я неправильно сделала ударение. - Но это, конечно, не о нем». Вступал в безобидные перепалки с дочерью Франческой - высокой зеленоглазой брюнеткой необыкновенной красоты, которой только что исполнилось восемнадцать. Шутливо боксировал с двенадцатилетним сыном Дэвидом. Жена, Эмануэла, то и дело призывала его «behave himself» -вести себя нормально, и было видно сразу что она имеет на Паоло огромное влияние. Она была на два года его моложе, высокая и худая, утонченная, безукоризненно одетая и обладала скорее манерами англичанки. Возможно, сказалась ее профессия - она преподавала английский язык в средней школе для мальчиков в Пизе, там же ее сестра работала директором. Вырваться на несколько дней в Россию во время учебного года ей было непросто. «Пришлось взять отгул на два дня, - сообщила она. - Не так часто нам удается проводить время всем вместе». Тогда это показалось удивительным, что жена известного на весь мир, весьма обеспеченного хирурга, до сих пор не оставила работу и продолжала преподавать в школе.
Позже, спустя несколько дней, мы разговорились, и она объяснила, почему:
- В этом нет никакого смысла. Я могу оставить школу, все мы могли бы переехать, чтобы быть вместе, но... куда? Пао-ло не проводит на одном месте больше двух-трех недель, за последний месяц он был в десяти странах. Так уж он устроен. Операции, руководство лабораториями. А только что он получил новую должность в Каролинском институте в Швеции. Значит, добавится еще и Стокгольм. Поэтому я решила, что всем нам лучше ждать дома. Видимся мы нечасто, но разговариваем каждый день.
Сам Паоло потом признался, что по-настоящему зарабатывать начал лет пять назад, а до этого все годы его обучения и стажировок семью по сути содержала Эмануэла.
- Я обязан теперь работать по двадцать пять часов в сутки, - сказал он серьезно, потом усмехнулся: - Удивляюсь, как она вообще меня терпит, мой образ жизни да и характер...
Впрочем, уже тогда было видно, что вовсе не обязательства перед семьей заставляют Маккиарини столько работать - он был стопроцентно сфокусирован на деле, это и была его настоящая жизнь, как бы он ни жаловался, что нет времени ни на сон, ни на семью, по-другому у него не получалось. А характер, который он «прятал», общаясь с нами, возможными деловыми партнерами, со временем проявлялся все ярче.
Во время первой экскурсии по Петербургу Паоло уселся на заднее сиденье микроавтобуса и сразу же «растворился» в ноутбуке. В какой-то момент, когда девушка-гид (мы наняли аспирантку университета с прекрасным итальянским) произнесла что-то чересчур эмоционально, он вдруг поднял голову: «Нельзя ли тише, я работаю!» Дочь отреагировала мгновенно: «А зачем поехал? Мог бы остаться в гостинице!» Паоло сразу заулыбался: «Все-все, молчу. Как я мог остаться? Мы же договорились поехать все вместе». Но выходя из машины после экскурсии, он шепнул мне на ухо, кивая на гида: «Chatterbox!» («Трещотка»),
Позже мы все не раз наблюдали эту его поразительную изменчивость в общении с разными людьми: грубовато-ироничный с близкими и друзьями, предельно вдумчивый и терпеливый с аудиторией на конференциях, жесткий с оппонентами и чрезвычайно, фантастически внимательный и человечный с пациентами. И все это было искренне, хотя поначалу казалось, что такие разные черты просто не могут уживаться в одном человеке.
3
Сколь невероятной ни казалась поначалу идея проведения трансплантации выращенной трахеи в России, летом 2010 года она стала вырисовываться, приобретать реальные черты. Термин «регенеративная медицина» уже фигурировал в первых конкурсах Сколкова и даже просочился в политическую элиту Наша дорожная карта была опубликована в ваковском научном журнале «Клеточная трансплантология и тканевая инженерия» и украсила собой стены нескольких продвинутых клеточных лабораторий в Москве и Петербурге.