И только тут я услышал, как кричит Катя…
Туман поглощал все звуки: скуление Дорки потонуло где-то в пространстве, Катин голос был далёк, будто доносился из другой галактики, да в придачу ещё стало трудно дышать.
– Лё-ша…По-мо-ги! – донеслось до меня, как из глубины колодца. Я мельком посмотрел на соседа и перевёл взгляд на Катю. Гришина фигура представляла сейчас скульптурный бюст без торса и ног: лишь плечи и голова с открытым ртом, хватающим последние глотки воздуха. Катя стояла по пояс в серебристом киселе, и её испуганные глаза молили о помощи. Краем глаза я заметил, как потух телевизор, а люстра на потолке замигала каким-то определённым ритмом: блик-блик-блик…
Казалось, щупальца пробираются сквозь одежду и осторожно, лаская, обволакивают всю твою плоть. Грудь сдавило. Я ещё раз взглянул на свою любимую, которая в беспредельном ужасе тянула ко мне руки, но поделать ничего не мог: я уже растворялся в этой чужеродной мне субстанции. Накатила волна спокойствия, апатии и приятного умиротворения. Гришу туман поглотил, прежде чем он успел что-то предпринять.. Последнее, что я услышал перед тем как раствориться, это тихий далёкий и прерывающийся голос Кати:
– Лю-би-мый…
А последнее, что увидел, была минутная стрелка на старинных часах фирмы «Журден».
Она показывала ровно одну минуту первого…
Всего одна минута прошла с момента полуночи.
Миг.
А затем бездна.
И бесконечное парение в пространстве…
********
…Когда Катерина пришла в себя, в комнате не было ни тумана, ни Григория, ни её супруга.
Телефон Алексея тоже по какой-то причине отсутствовал: слышалось лишь тихое мелодичное тиканье часов, да слабое поскуливание во дворе верной собаки. Люстра под потолком издавала мягкий мерцающий свет, а стрелка часов знаменитой фирмы «Журден» перевалила за двухминутную отметку.
Две минуты первого…
На всё про всё ушло две минуты.
Глава 3: Комплекс усопших в эпохах
Инженер Зорин стоял и смотрел на дисплей навигатора. Панорама показывала площадь в 100 тысяч гектаров – именно на такой территории располагался очередной комплекс, куда он попал, а это больше площади такого мегаполиса как Нью-Йорк. Ячейки состояли из кварталов, в данном случае – секций. До первого обозримого перекрёстка было метров двести, не меньше. Конструктор находился сейчас только в первой ячейке, а за ней навигатор показывал ещё минимум несколько тысяч, уходивших дальше к горизонту, и терявшихся в огромном, просто фантастическом пространстве Мегахранилища.
– Лё-ня! – крикнул Андрей Петрович и затаил дыхание, прислушиваясь. Крик потонул в густой вакуумной тишине, не отразившись даже эхом от ближайших строений. Ни движения ветерка, ни какого-либо колыхания воздуха. Тут царила полная неподвижность, лишённая какой-либо жизни. Призрачная. Безлюдная. Вакуум.
– Лёша! Отзовись!
Ответом послужило глубокое, мёртвое молчание.
Впрочем, нет…
Конструктор насторожился и внимательно прислушался. Явно что-то изменилось.
До этого, стоячий воздух вдруг колыхнулся и еле-еле пришёл в движение. Волоски на руке напряглись и поднялись вверх, будто привлечённые непонятным магнитом. Статическое электричество?..
Запахло озоном, как перед грозой. Зорин сделал глубокий вдох… а затем пустота материализовалась, и на него чёрным облаком стремительно опустилась тьма. Последнее, что он успел почувствовать, это оглушительный удар чем-то тяжёлым по голове и тёплые струйки, стекающие за воротник его безрукавки. Падая навзничь, он зацепился ногой за правый кроссовок, и тот упал на пол.
Дальше только тьма, небытие, и звук механизма.
…Сознание приходило медленно. Мозг, постепенно начал осознавать произошедшее, поэтому, не открывая глаз, Зорин попытался оценить ситуацию, а вместе с ней и обстановку.
Судя по звуку работающего двигателя и мелким встряскам, его куда-то везли. Встряски подразумевали собой очевидно перекрёстки между улицами, так как проходили с определённой методичностью.
Он поморщился от боли. Голова раскалывалась. Был слышен звук работающего квадроцикла.