Перед ним за стёклами аквариумного бассейна находился…
Мегалодон.
Собственной персоной, тридцатиметровое исчадие океанских глубин из доисторических эпох! Вокруг туши колыхались с десяток медуз аурелий. Их щупальца, длина которых доходила до пятнадцати метров, плотными кольцами обволакивали тушу, подобно спруту, напавшему на испанский галеон доисторических времён. Ни дать, ни взять – иллюстрация из корабельных журналов XVI-го века.
Зорину стало плохо.
Он повернул голову к противоположной стене. Площадь лаборатории впечатляла: здесь бы как раз пригодился скутер, чтобы объехать по периметру всю её территорию, отметил он про себя, и даже невесело усмехнулся, вспомнив о своих беспечных поездках в первом комплексе. Вдоль стены разместились холодильные шкафы, очевидно с криогенной заморозкой, иначе, чем можно было объяснить наличие бесконечных рядов колб и прозрачных сосудов, в которых плавали непонятные создания без рук, ног, или с несколькими рудиментарными конечностями? Иные были без голов, или - что ещё более омерзительно – с пришитыми частями тела чужих организмов, разных особей, как в романе Герберта Уэллса «Остров доктора Моро». Вивисекция в классическом её виде, отметил он с трепетом про себя.
Прямо напротив него, на столе, высилась стеклянная ёмкость, наполненная какой-то розоватой субстанцией, в которой в свободном парении качался эмбрион с чудовищной аномалией. И так до бесконечности. Монстры с пересаженными головами, мутанты с щупальцами вместо рук, блоха, величиною с собаку, гигантская летучая мышь с головой гиены и перепончатыми крыльями…
«Господи Иисусе! – с ужасом пронеслось в мозгу инженера. – Да тут целый рассадник ада! И этот незнакомец в плаще никакой не убийца и не ассасин, скорее, врач. Специалист по вивисекции, создатель всех этих монстров и… это помещение – секретная лаборатория для опытов. А ты в ней сейчас – подопытный кролик. Интереснейший материал для него, каким-то чудом попавший в иное, его измерение. Сейчас тебе просверлят череп, чтоб узнать, каким образом такое могло произойти. Просверлят, просветят, трепанируют…»
…Это был последний вывод инженера.
Ему стало плохо, а через секунду открылась стеклянная дверь, и послышались тихие шаги.
Кто-то зашёл в операционную.
Андрей Петрович дёрнулся, все видом показывая, что он уже пришёл в сознание. Теперь притворяться было бессмысленно: сейчас нужно было бороться за жизнь. Ему определённо не хотелось оказаться в колбе с пришитой головой дикого кабана, прежде чем он попытается выбраться отсюда.
Повернув голову, он с яростью уставился на вошедшего. Если придётся умереть и подвергнуться безумным опытам – просто так он свою жизнь не отдаст!
– Вижу, вы уже пришли в себя? – раздался умиротворённый вкрадчивый голос. – Ну что ж… пришло время побеседовать. Вы не против, уважаемый Андрей Петрович – он же Зорин, он же инженер-конструктор с несколькими патентами, попавший к нам из-за своего крайнего любопытства?
Голос, казалось, смеялся над ним.
«Откуда он знает, как меня зовут»?
…Изрядно струхнув, конструктор приготовился к худшему.
********
– А ты заметил, Лёша, что здесь все захоронены только по христианскому обычаю? – задумчиво пробормотал мой друг, вглядываясь в дисплей монитора. – Везде только христианские кресты на могилах. Мусульмане таких надгробий не ставят, как, впрочем, и другие последователи тех или иных вероисповеданий.
– И что? – не понял я, занятый совсем другого рода мыслями.
– А то, друг мой, что мы сейчас находимся, надо полагать, в комплексе христианской веры – ни больше ни меньше. Как тебе такое? Надписи на соседних могилах видел? Читал на русском языке?
– Да.
– На русском, повторяю?
– Да… – смутно начал я что-то понимать.
– Вот смотри, – воодушевился он, озарённый внезапной мыслью. – Сейчас, живущих на планете христиан, насчитывается более двух миллиардов, может и больше – я не статистик. А представь, сколько их прожило и умерло со времён Константина Великого, когда кресты вошли в ритуальный обиход – вначале в Римской империи, а потом и по всему миру?
– Не пойму, к чему ты ведёшь? К воде, так или иначе, мы ближе не стали, а пить хочется ужасно.
– Вот тут ты не прав, – парировал он. – При каждом христианском кладбище, испокон веков должны были присутствовать либо часовни, либо какие-нибудь церквушки, чтобы близкие покойника предавали земле усопшего головой к ним. А все эти могилы и клетки, – обвёл он рукой, – обращены здесь изголовьями только в одну сторону. Заметил?