Рядом с Рином устроился Гы. Анд повторил движения друзей. Проваливаясь в сон, он почувствовал, что сзади к нему кто-то прижимается. Вдоль клеток всю ночь сновали гурхи. Физиология ящеров не позволяла им быть такими же активными ночью, как и днём. Гурхи, проходя мимо клеток, вели древками копий по брёвнам. Было не понятно для чего они это делают. Для того чтобы подбодрить себя или для того чтобы пугать синтов. Впрочем, на рабов эти звуки не производили особенного впечатления, они спали.
Лишь только солнце поднялось над горизонтом, в замке началось оживление. Гурхи бросились к клеткам и копьями стали будить рабов. Похоже, что в побудке принимало участие всё население замка. Ящерам доставляло огромное удовольствие сбивать с ног ещё сонных синтов. Они громко обсуждали особенно ловкие удары. Когда обитатели клеток проснулись, наружу вывели небольшую часть рабов. Им предстояло накормить и напоить остальных. Вскоре по доскам заскрипели деревянные тачки с кашей и водой. После завтрака те, кто уже давно жил в клетках, чтобы не дожидаться неприятностей, стали подтягиваться к выходу. Но двери не открылись. Тем временем на площади перед недостроенным зданием синты начали складывать доски и неотесанные стволы деревьев. Из досок гурхи соорудили помост метра в три высотой. На небольшом расстоянии от помоста вкопали столб. Как только синты сложили деревья между помостом и бревном, их загнали в клетки. Гурхи двинулись к центральному зданию. Внутри замковых стен повисла тревожная тишина. Перед дверью гурхи сели на землю. Более знатные и крупные сидели впереди. Менее знатные и, соответственно, менее крупные позади. И так в порядке убывания. Пока в последних рядах не оказались самые молодые воины. Их отличал более светлый оттенок зелёной чешуйчатой кожи. После долгого ожидания массивная дверь цитадели медленно открылась. На ступени вышел король всех гурхов. Существо было гораздо крупнее других ящеров. Даже предводитель «Пожирателя», который встал на встречу Великому Гурху, уступал ему в росте. Великий Гурх имел почти чёрную шкуру. Его голову и позвоночник покрывал ярко-красный гребень. Было не понятно, что это. Украшение, или гребень имел природное происхождение. Великий что-то коротко щёлкнул.
— Зачем вы здесь? — перевёл Гы.
— Великий Гурх. Я Трет, Большой Гурх. Вчера я вернулся из похода. Я захватил много рабов. В том числе и тех, кто не сможет принять фарха.
— Ты проверял?
— Да, я проверял. Они потеряны для фарха. Собственности у них нет, но они могут послужить истинным служителям фарха, — последовала пауза, затем Трет продолжил. — Дай нам Чёрного Судью.
Над площадью вновь повисла зловещая тишина. Наконец Великий Гурх изрёк:
— Смертный может ошибиться. Чёрный Судья — никогда. Я дам вам его. Но помните, всех, кого он вернёт живыми, будут жить, и следовать фарха вместе с нами. Все, кто останется в нём, пойдут на пользу гурхам. И не забудьте мою долю.
Великий повернулся и прошествовал в цитадель. Через некоторое время воины поднялись с земли. Они пошли следом за Великим Гурхом. Какое-то время ничего не происходило и рабы стали потихоньку переговариваться. Напряжение, которое держало всех в оцепенении, понемногу отступало. Но вот в темноте цитадели началось движение. Затем послышался скрежет — воины что-то тащили. По обе стороны от массивных ворот появились знатные гурхи, они с усилием тащили за собой толстые канаты. Ящеры друг за другом продолжали появляться из мрака. Рабы вновь испуганно замерли. Затем они отошли подальше от решёток. Гурхи тянули и тянули. Первые, кто вышел из дверей, уже достигли помоста. Среди рабов напряжение нарастало. Вскоре послышались болезненные вскрики. Кричали те, кого живая масса придавила к стенке. Все хотели оказаться как можно дальше от того, что вскоре появится.
Канаты натянулись и стали как струна. Гурхи сильнее уперлись ногами в землю, поднатужились, зашипели ещё громче. Канаты подались, из дверей на каменные ступени вылетел закопчённый котёл. Столько металла в одном месте друзьям ещё не приходилось видеть. Котёл покачивался из стороны в сторону и тихонько гудел как колокол. Это был низкий звук, в какой-то момент переходящий в неслышную вибрацию. Она проникала в каждую клеточку любого живого организма. Вибрация поселяла в рабах ужас, который лишал воли и мыслей.
Первыми пришли в себя горилоиды, сбившись в кучу, они обнимали друг друга и жалобно поскуливали. Элты, напротив, старались держаться друг от друга как можно дальше.
— Мы не вкусные. Мы не вкусные, — лихорадочно шептал Рин.
Тем временем, следом за котлом на ступени вылетел Великий Гурх. Он, в отличие от котла не остался там, а продолжил движение. Как чёрный смерч он метался между воинами и шипел, разбрызгивая слюну. Анд готов был поклясться, что видел, как из-под когтей ящера вылетают искры. Его глаза яростно горели, его острые зубы оставили отметины на каждом, кто оказал непочтение Чёрному Судье. Наконец, Великий посчитал, что виновные получили достаточное наказание. Он подошёл к котлу и раскинул лапы, как будто хотел обнять его. Это ему не удалось, котёл был просто огромен. Ящер постоял так с раскинутыми руками у котла и величаво удалился в сумрак цитадели.
Когда высокое начальство удалилось, гурхи вновь оживились. Они некоторое время зализывали раны, в буквальном смысле слова, а затем вновь взялись за дело. Они повесили котёл на перекладину между столбом и помостом. Выстроившись в цепочку, стали наполнять его водой. Гурхи спешили, и вскоре котёл должен был наполниться.
— Что это за бред? Вы что, собираетесь нас сварить? Мы что, по-вашему, еда? — элт кричал во всю мощь легких. Он тряс деревянные прутья и всё больше впадал в истерику. — Немедленно освободите нас! Мы разумные существа!
Очевидно, гурхи и в самом деле считали другие расы всего лишь едой. Они замерли с вёдрами в руках. Как будто человек занятый своими делами на кухне, вдруг услышал требования колбасы из холодильника отпустить её на волю. Замешательство ящеров быстро прошло. Из цепочки вышел молодой гурх, поднял с земли копьё и направился к клеткам. Взбунтовавшегося элта пытался оттащить от прутьев его друг. Но не успел. Гурх подошёл к клеткам, сделав выпад копьём, и пронзил обоих. Элты рухнули на землю.
Вскоре котёл наполнился. Гурхи разожгли под ним огонь и ринулись в клетки. Из рабов они выбирали элтов и горилоидов. Гурхи превратили поход в клетки в весёлое развлечение. Палками они избивали всех, кто подвернется им под руку. Когда горилоиды и элты вывели наружу, в клетках много синтов остались лежать на полу без движения.
Большой Гурх с головы до пят натёрся какой-то грязью и стал абсолютно чёрным. Надев на голову ярко-красную хламиду, он двинулся вокруг котла. По ходу движения он подпрыгивал и клацал зубами, совершая ритуальный танец. Так он ходил по кругу, пританцовывая, пока над котлом не появился пар.
С рабов стали срывать одежду и затаскивать по помосту наверх. Сопротивления уже ни кто не оказывал. Все были морально подавлены и, похоже, смирились со своей участью.
Большой Гурх что-то прошипел, и первый раб полетел в котёл. Раздался истошный вопль. Остальных смертников охватила паника. Они пытались бежать. Ящеры были к этому готовы. Они хватали рабов, затаскивали их на помост и швыряли в котёл. Вопли ужаса и боли стояли над замком.
— Традиция употреблять в пищу врагов…, - начал пояснять происходящее Гы.
— Гы, заткнись! Если я от тебя услышу хотя бы слово, то сверну тебе шею! — оборвал его Рин.
Гы замолчал. Он стоял у решётки и наблюдал за происходящим. Пожалуй, он был единственным из рабов, кто наблюдал за этим. Остальные отвернулись лицом к стенке. Многие зажимали уши руками. Даже незагруженные синты не могли на это смотреть. Они, вместе со всеми стояли лицом к стенке, иногда прикасаясь руками к своим товарищам по несчастью, как бы ища поддержки.
Вскоре крики смолкли. Похоже, что Чёрный Судья не нашёл достойных следовать фарха. На площади началось пиршество. Отвратительное чавканье и рычанье звучало до самого заката.