– Вижу, – Темный Ангел и сам фиксировал, как расслабленные пальцы воина сжались в кулаки, как быстро восстанавливается пульс и прочие жизненные показателя. Обычным библиариям после активации Жука на такое требовалось около трех минут, Кархародон укладывался в две. Еще одна интересная деталь добавилась к его личности. А ведь и апотекарий был прав, Борей действительно воспринял процедуру с потрясающим безразличием. Естественно, эмоции он все же проявил, но они не шли ни в какое сравнение с тем буйством, что когда-то учинил здесь Волк с Фенриса. Да и все прочие, а через руки Задкиил прошли более трех дюжин библиариев, не сильно ему уступали. Этот же вел себя иначе.
– Подобное свидетельствует либо об апатичной тупости, либо о полнейшем самоконтроле, – поразмыслив, констатировал Темный Ангел. – Ты же не думаешь, что среди библиариев есть тугодумы?
– А кто вас знает? – Роден коротко хохотнул.
Два Астартес наблюдали, как привязанный к креслу воин окончательно пришел в себя, дернулся и открыл глаза. Удерживающие крепления протестующе заскрипели, когда он напрягся, а затем ослабли, когда его мышцы опали.
– Привыкай жить без дара, – хмуро посоветовал Задкиил, вновь вспоминая себя и то, как непросто ему пришлось. Псайкер без силы – пустой звук. – Особенно ошеломляюще потеря силы проявляет себя в первые дни, пока адаптируешься к новому состоянию.
– Значит, именно так я теперь буду жить? – ровный голос Кархародона свидетельствовал о полнейшем самоконтроле.
– Ты обязан осознать суть Караула Смерти, – эпистолярий дал знак, Роден нажал на руну, убирая захваты. Кархародон неторопливо поднялся, потирая запястья. – Клятву служить здесь дают Астартес с сотен орденов. Каждый, кто «надел черное», нужен нам, но с библиариев спрос особый. И отношение к нам иное, более жесткое и требовательное. Пока ты не примешь присягу, твой психический дар останется закрытым.
– Так было со всеми? – Борей осторожно ощупал пальцами устроившееся на затылке устройство. – Я чувствую… пустоту. Омерзительно!
– Прояви терпение, брат, и не пытайся вырвать Жука. Необратимый паралич не поможет тебе в бою. Скоро ты поймешь, Жук нужен не только нам, но и самому тебе. Мы, библиарии, слишком сильно полагаемся на свой уникальный дар. Удивительно, сколь многое можно приобрести на тренировках, оставшись без него. Это словно новое рождение, относись к процедуре как к возможности, а не как к ограничению и тогда ты сможешь вырасти.
– Возможно, – с открытой безжалостностью добавил Роден.
– Возможно все, – без всяких эмоций Борей смерил апотекария взглядом. Стало ясно, что двум воинам уже никогда не стать друзьями. Впрочем, такие вещи Караул заботили не сильно.
– Это же не просто блокиратор, да? Думаю, он будет отслеживать мои перемещения. Какие еще у него есть функции?
– В проницательности тебе не откажешь, – одобрил Задкиил. – Жук не даст тебе зайти туда, куда заходить не положено. Он отключит тебя, если твой конфликт с кем-то зайдет слишком далеко. И повторю еще раз – он сделает тебя сильнее, чем ты был. В наших миссиях мы слишком полагаемся на свой дар. Есть места, где он может подвести или пропасть. Так что научись быть самим собой с одной лишь физической силой и навыками тела.
– В течении часа боль в голове пройдет, – добавил Роден. – Не замечать присутствие Жука ты научишься быстро, если сам того захочешь. Вот, выпей это.
Кархародон не стал ни о чем спрашивать и залпом осушил кубок с целебным раствором.
– Что дальше? – спросил он.
– Сегодня тебя ждет Первая присяга Караула Смерти. После нее все изменится. Ты должен научиться думать о себе в первую очередь, как о караульном, а уже затем – как о Кархародоне. И еще – как только мы выйдем из Блокираторной, в силу вступит дисциплина. Больше никаких поблажек, я стану для тебя эпистолярием, а ты превратишься в моего подчиненного. Ты будешь обращаться ко мне, как положено, ясно, кодиций?
– Да, – Задкиил продолжал смотреть в глаза Борею до тех самых пор, пока тот неохотно добавил. – Милорд.
Глава 15
Глава 15
Нашу группу новобранцев поселили на сто шестидесятом этаже Внутренней Сферы, в длинном коридоре на южной стороне «Эриоха», куда выходило сто индивидуальных келий, по пятьдесят дверей с каждой стороны. Больше половины из них пока пустовало. Кто-то закрывал свои двери на засовы и замки, иные держали их чуть ли не нараспашку, не имея привычки жить в одиночестве. В любом случае, в чужие покои никто без спроса не входил. Подобное рассматривалось не только как дурной тон, но и серьезный проступок, сродни тапу у Кархародонов.