По-видимому, сработал некий новый физический закон, запрещающий всем энергогенераторам «старого мира» существовать и давать энергию в новой реальности. Этот же закон, встроенный в ткань пространства Игроком, выигравшим Игру у Геи, свернул и известные интраморфам объекты: энергостанции, базы, склады с оружием и военные центры. Очевидно, по мысли этого Игрока, таким образом он нейтрализовал агрессивные намерения оставшихся в живых разумов в Метагалактическом домене, в котором внезапно исчезли все звёзды.
Влад усмехнулся: люди остались людьми, не потеряв ни грана своего честолюбия, презрения к другим, властолюбия и амбиций. Равно как и негуманоидные системы не отступили от своих логик и этик, продолжая заниматься собственными делами и не обращая внимания на соседей.
Конечно, по большей части это касалось известных ранее цивилизаций – Тартара и Орилоуха, а также Геи, на которую тысячу с лишним лет назад перебрались земляне после Катастрофы. Тогда они смогли сохранить технологический потенциал и обустроиться на другой планете, назвав её – Гея. В нынешние времена, после проигрыша в Игре, которая так и осталась для людей во многом непонятной, Гея как разумная система перестала быть системой. Во-первых, потому, что получила шокирующий удар от противника, Игрока из Универсума, во-вторых, потеряв в результате Падения четверть населения, причём по странной прихоти случая – мужского. По сведениям разведчиков Дебрянской общины, которую возглавил Влад Велич, опустившись на равнину с Геи-Горы люди – женщины в основном, возродили матриархат.
– Па? – не выдержал молчания Ясен.
Влад очнулся.
– Так вот, Земля упала, и выглядело это совсем не страшно, потому что мы наблюдали за падением издали. А вот результат падения принёс неслыханные бедствия.
– Нет ни одного свидетельства, ни одной видеозаписи. Почему?
– Мы понадеялись на аппаратуру «Мага», инк которого записывал всю сцену Падения Земли. Потом оказалось, что не только генераторы спейсера «сдохли», но и не сохранилось ничего в памяти инка! Осталось только «железо», инк как псевдосапиенс и компьютер перестал существовать.
– А куда исчезли интраморфы?
– Если ты имеешь в виду наших друзей, то они ушли вместе с Греховым. Куда – не знаю, могу только догадываться. Если же речь идёт об интраморфах как генерации пятой расы, то в этой реальности перестали работать законы, допускающие мысленно-волевое оперирование.
– Магию.
– Поэтому мы и не в состоянии позвать никого из наших.
– Но ведь мы остались интраморфами?
Влад с прежним задумчивым видом проводил глазами пролетавшую стайку воробьёв, перевёл взгляд на струящийся в нагретых воздушных потоках купол Зем-Горы, до которого было чуть больше сотни километров. Переселявшимся с упавшей Земли пришлось преодолевать растаявший Пояс Снежной Королевы, который образовал вокруг Горы морское кольцо, по сути – сплошной океан. Но дебрянам удалось найти самый узкий пролив, и столица общины располагалась к Зем-Горе ближе, чем все остальные поселения выжившего земного человечества. Но самое главное, что у неё был доступ к воде, потому что уже начались войны за подходы к запасам пресной да и любой другой воды.
– Вряд ли нынешнее наше состояние укладывается в понятие интраморф. Нас можно назвать разве что паранормами, да и то с натяжкой.
– Почему? – запротестовал Ясен. – Я же чувствую все тонкие вибрации.
– Надеюсь, это та платформа, которая поможет тебе стартовать.
– Куда? – не понял Ясен.
– Начну с того, о чём ты почти ничего не знаешь. В этом мире кроме нас уцелели и старые Игроки. Один из них не оставил попытки войти в Игру.
– Тартар!
– Не перебивай.
– Прости, па, – виновато сморщился Ясен.
– Тебе исполнилось двадцать лет, через седмицу будет двадцать один, пора совершать Подвиг.
– Я готов!
– Не сомневаюсь. Мы с Дивием вложили в тебя всё, что знаем и умеем сами. Теперь твоя очередь спасать остатки человечества, доказывать, что мы старались не напрасно. Меня тоже отправили в путь в двадцать лет. Я встретил девушку…
– Маму, – расплылся в улыбке Ясен.
Словно услышав, что её зовут, на веранде, опоясывающей терем старосты под самой маковкой, показалась Улыба. Ей исполнилось тридцать девять лет, но выглядела она, одетая в полотняный сарафан с вышивкой, по-прежнему восхитительно юной и красивой.
– Не надоело секретничать, мужчины?
Ясен заулыбался, бросив косой взгляд на отца.
Влад обнял жену за талию.
– Отпустишь нас в поход?
На лицо Улыбы легла тень, в глазах зажглись тревожные огоньки.
– Далеко? На Зем-Гору?
– Дальше, на край света.
Улыба покачала головой.
– Я против.
– Ты знаешь, что это необходимо. Началась консолидация новых форм жизни и, к сожалению, все они недружественны нам. Тартар обрабатывает их быстрее, чем мы, программирует, превращая в своих рабов. Всё, что можно вынести с Зем-Горы, мы вынесли. Кстати, кочевники – тоже, поэтому их набеги с каждым днём учащаются.
– Но ведь идти некуда.
– Пора объединяться с геянами.
Влад достал из кармана блестящую бусину, сжал пальцами, и перед замершими домочадцами бесшумно соткалась лучистая фигура мужчины, похожего на него фигурой и чертами лица.
– Ставр? – прошептала Улыба.
– Дед! – не менее удивлённо пробормотал Ясен.
Призрак Ставра Панкратова заговорил:
– Если вы слушаете меня сейчас, значит, дела идут неважно. Сынок, прости, что я покинул вас. Есть вещи, которые невозможно постичь и объяснить, в частности – смысл Игры, но я попробую. Что касается вашего положения, скажу одно: Равнина не бесконечна, как кажется. Мир этот замкнут в шестимерии сам на себя и окружён потенциальным барьером…
– Великой Пустотой, – выдохнул Ясен.
– …отделяющим его от Миров Универсума, – закончил Ставр. – Мы будем в одном из них. Если понадобится – ищи нас там. Я оставил на всякий случай закладки в горах, найди их и активируй, это даст тебе возможность помочь общине и добраться до цели. Обнимаю и до встречи.
Фигура Ставра растаяла.
Улыба смахнула с ресницы невидимую слезу.
– Ты мне не говорил, что отец оставил фрейм.[1]
– Это просто динго.[2]
– Всё равно.
– Прости, он просил активировать это письмо только при особой нужде.
– Нужда наступила?
– Всё будет хорошо, родная.
– Что такое закладки? – опомнился Ясен. – Дед сказал, что оставил тебе закладки.
– Я думаю, это базы, схроны, где может храниться оружие и снаряжение для дальнего похода. Может быть, даже летающая техника.
– Здорово! – загорелся Ясен. – Если мы найдём оружие, никакие кочевники к нам не сунутся.
– Этот поход очень опасен, – зажмурилась Улыба.
– Ну, мы пойдём не одни, с дружиной. Однако ты знаешь наше положение не хуже меня. Двадцать лет мы переселялись, обживали этот край, устраивались, бились с кочевниками. Хлеб научились выращивать сами, но нам нужны заводы полного цикла, транспорт, оружие, много чего ещё, поэтому поход оправдан даже с этой стороны.
– Я понимаю. Можно я пойду с вами?
– Нет! – в один голос проговорили мужчины.
Оба встали. Ясен был похож на отца так, что сжималось сердце. Такой же высокий, широкоплечий, с гордой посадкой головы, разве что волосы у него были длиннее и светлее, да глаза были синие, в то время как у отца – голубые. И губы у Влада были твёрже, в то время как рисунок губ Ясена напоминал рисунок губ Улыбы.
Она обняла их.
– Вы мне бесконечно дороги! Обещайте беречься.
– Обещаем! – снова в один голос проговорили отец и сын.
Улыба засмеялась, побежала в горницу.
– Стол накрыт, давайте завтракать.
Влад повернул Ясена к себе.
– Я не всегда буду рядом, учись принимать решения самостоятельно.
– Да, пап…
– И маме не нужно знать все подробности похода.
– Пап, я…
– Последнее. – Влад протянул сыну маленький зеленовато-жёлтый шарик с ножками, похожий на паучка, светящийся изнутри. – Держи, это терафим.
2