И потому со временем я отвыкла волноваться.
– Да, справлялся. Но сегодня в его крови… – кажется, Стив не желал мне в этом признаваться, но и утаивать не имело смысла, – я обнаружил слишком много алкоголя. Недопустимое количество.
Дэлл напился поздно вечером? Или хлебнул уже с утра?! Еще одно дурацкое совпадение?
– Быть не может… Только не перед работой.
– Да, неудачный момент. В любом случае не жди его до вечера – пусть поспит у меня, не вижу необходимости в срочной транспортировке. Заодно понаблюдаю за ним.
Праздничное настроение пропало. Улицы стали серыми и обычными, люди вечно куда-то спешащими и раздраженными; гирлянды в сумке сделались неуместными, как праздничный торт с надписью «С днем рождения» на похоронах.
Я махнула рукой первому попавшемуся такси и поехала домой.
«Он никогда раньше не пил. Не то, что перед тренировкой…»
Дэлл и спиртное – две почти несовместимые вещи. Только изредка, когда мы познакомились, я видела, чтобы он наливал по бокалам вино или что-то крепче – всегда в честь чего-то и в минимальных количествах. У нас даже ассортимент стенного бара в гостиной никогда не обновлялся по причине того, что никто не выпивал содержимое старых бутылок. И тут на тебе…
Да, помнится, мы однажды «напились» в баре, но то была моя идея, и я приложила к этому немало усилий, включая принуждение, ведь нож тогда еще был моим. Этот чертов нож тогда еще вообще существовал.
Как же так?
Дома было тихо. Нездорово тихо, как случается тогда, когда кого-то увозят в больницу. И, наверное, именно поэтому – чтобы чувствовать себя не так тоскливо, – я пошла туда, где располагался максимальный концентрат Дэлловых вещей – в его кабинет.
Уселась в кожаное кресло, зябко поежилась.
«Он вернется вечером, все будет хорошо».
Но отчего-то безвозвратно рухнула надежда на то, что все налаживается. Вчера после нашего разговора я поверила, что теперь все позади, отныне только в гору… Нет, пока с горы.
«Наверное, Стив доложит Начальнику… А тот накажет». Потому и от меня не стал скрывать.
Значит, сильно с горы. И откуда в нашу жизнь явилась эта напасть?
Этот самый фонарик, который, как он сказал, «подарил Рэй», я видела в его руках каждый вечер. Что-то завораживающее было в его пульсирующем свете даже издалека, но сама я держала его впервые – нашла возле клавиатуры на столе. И теперь за неимением другого занятия рассматривала.
Старинная, что ли, вещь? Маленький конус, как для мороженного, только сделанный из темного потертого, но все еще жилистого дерева, а сверху насажен тяжелый стеклянный шар. Не совсем шар – скорее, заостренная сфера – стилизация под пламя свечи.
А где он включается?
Удивительно, но светиться «факел» начал тогда, когда я плотно обхватила его ладонью – кнопок не нашла, – загорелся сначала тускло, затем ярче. И полился вовне тот самый странный свет – будто живой. Довольно неприятный, как мне показалось. Свет бился, имел собственный сердечный ритм, завораживал взгляд.
И почему-то очень сильно мне не нравился.
Но, прежде чем выпустить фонарик из руки, я сделала то, что постоянно делал Дэлл – направила луч себе в глаза.
И вздрогнула.
Потому что внутри меня моментально пошатнулась «Халкова» решетка.
Эта чертова вещь как будто попыталась расколоть меня на двое…Возможно, я бы ничего не заметила, но система сигнализации, которую почти случайно установил в мою голову Конрад, сработала безотказно. Я и раньше ее в себе ощущала – эту «решетку стабильности», – но больше, как не причиняющий дискомфорта инородный объект, выполняющий полезную функцию. Если мое настроение грозило съехать на отметку «плохое», что-то внутри головы вздрагивало и самостоятельно перестраивалось. Неприятные мысли сменялись более приятными, внимание переключалось на что-то нейтральное.
То есть «решетка» работала.
Но я еще никогда не чувствовала, чтобы она натужно трещала по швам. Как ржавая арматура, которую пытаются вытащить из земли или хотя бы погнуть.
Луч, направленный в глаза, совершил именно это действие.
«Дэлл смотрел на него каждый вечер. Иногда минут по двадцать-тридцать…»
Моя интуиция – не самая развитая в мире штука, но сейчас она безотказно твердила, что между «факелом» и нынешним поведением Дэлла существовала прямая связь.
Ведь я же знала, что это «не он сам»…
«Факел» мутил разум Дэлла. Раз за разом, вечер за вечером.
Кто его подарил – Рэй?
«Наверное, он об этом не знал…»
Прежде чем отыскать номер Тамарис, с которой мы уже несколько раз общались на совместных встречах[1], я сфотографировала фонарик на телефон, а после заперла его в свой собственный маленький сейф, который никто, кроме меня, не мог вскрыть.