Девушка сидела в позе лотоса и внимательно наблюдала за мной, стараясь понять мою реакцию на своё поведение. Она следила буквально за каждым моим движением и каждым сказанным словом.
Я присел рядом с ней и поудобнее сложил ноги.
— Мне здесь нравится. Очень красиво и уютно, — сказала Олеся, едва вынув ложку изо рта.
— Подержи-ка, — я дал Лесе моё мороженое, а сам метнулся к окну и настроил затемнение так, чтобы огни города не были видны с середины комнаты. — Сегодня опять чистое небо. Алиса, погаси весь свет.
Сидя на кровати, мы уплетали холодное мороженое и смотрели сквозь высокое, широкое окно на вечернее сине-оранжевое небо над большим городом. Остатки дневного света проникали в комнату, пока ещё хорошо её освещая.
— Звёзды, наверное, будут яркими! — вдруг произнесла Леся. — А у тебя много друзей?
Мне в голову вдруг пришла мысль. Я открыл свой интерфейс, сразу сделав его видимым для Олеси. Отыскал среди доступных беспроводных устройств плеер своего окна и установил с ним соединение. Затем открыл галерею, нашёл в ней видеоролик, записанный сегодня во время игры, жестом перекинул его в окно и закрыл интерфейс.
Схватил две подушки, и, переложив на другой край кровати, улёгся головой на одну из них так, чтобы было удобно смотреть на окно.
— Не много. Но они классные! — наконец, ответил я на вопрос.
В половину ширины панорамного окна открылось почти трёхминутное видео, где мы все сидим за столом и весело играем в настолку. Комментируя ролик, я называл имена друзей и коротко рассказывал о каждом из них.
Это произвело на Лесю впечатление. Она неподвижно сидела и смотрела на картинку в окне, а с её ложки, зависшей в десяти сантиметрах над креманкой, медленно сползало мороженое. Когда ролик закончился, окно вновь приняло свой прежний вид. А Олеся, наконец, опустила ложку и повернулась ко мне.
— Вау, — коротко ответила она. — Вы были у моря?
Всё бы ничего, но на долю секунды мне показалось, что в голосе девушки прозвучала какая-то грусть. Но Леся сразу начала рассказывать какие-то небылицы про полёт на воздушном шаре, приправляя всё шутками и историями из её придуманной кем-то жизни.
Над Полисом никогда не летали воздушные шары. Но эта история могла бы быть правдой в моей прошлой жизни. А сейчас она заставила меня вспомнить про записку с кодовой фразой, которая осталась лежать в кармане моих шорт. Мне просто нужно сказать три слова. Но не сейчас.
Мы ели мороженое и болтали на разные отвлечённые темы. Разговор дальше как-то сам пошёл непринуждённо и легко. Тем временем в комнате становилось всё темнее.
— Хочешь ещё? — спросил я.
Заметив, что в креманке Олеси закончилось мороженое, я протянул ей своё.
— А ты что, не хочешь?
— Почему же? Просто делюсь…
Леся слегка подпрыгнула и подсела ближе, уперевшись коленом в мою ногу. Взяла из моей креманки ложку, зачерпнула ей мороженое и протянула к моему рту:
— Открыва-ай! А то сейчас капнет! Я знаю, ты его любишь!
Я сомкнул губы на ложке, и сладкий холодный комок стал таять у меня во рту, обжигая нёбо. Леся медленно вытянула ложку и звонко рассмеялась:
— Ты сейчас так глупо выглядишь!
Ах, вот как?! Я не мог ничего ответить из-за большого куска тающего на моём языке мороженого, но мне тоже стало смешно.
— Теперь моя очередь, — сказал я, проглотив наконец сладкую массу. — Сейчас посмотрим, кто будет глупее!
Набрав в ложку побольше мороженого, я поднёс её ко рту Леси, и та позволила себя угостить. Но когда я потянул ложку назад, девушка зажала её зубами, отказываясь отдавать обратно.
— Отдай! — шутливо сказал я. — Это же моя ложка!
Леся промычала что-то нечленораздельное и начала быстро мотать головой. Тогда я, не слезая с кровати, поставил на пол обе пустые креманки, привстал на колени и, уперевшись ладонью в плечо Леси, вознамерился отобрать свою ложку. Но девушка перехватила мою кисть.
Между нами завязалась шуточная борьба. Потеряв равновесие, Леся начала заваливаться на спину и, так и не отпустив мою руку, увлекла меня за собой.
Упав на девушку, я упёрся носом ей в шею. Затем приподнялся и посмотрел на её губы. Они были так близко, испачканные мороженым, и приятно пахли ванилью. Опираясь одной рукой на кровать, я стёр указательным пальцем белые подтёки с уголка рта Леси и прижал палец к своим губам.
А она вынула ложку из своего рта и стала её облизывать. Пару секунд я смотрел на то и дело высовывающийся язык, слизывающий с блестящей гладкой поверхности остатки белых полосок, и, в конце концов, не выдержал. Во мне проснулась какая-то животная страсть, которую я не мог и не хотел сдерживать. Глаза закрылись, и я жадно впился в губы Олеси.