- А как же информационный комитет?..
- Не было такого, – уверил меня Ной, залпом допив кофе. – Вся информация была на виду. Любой мог прочитать в Сети что угодно… И многие вроде бы как использовали это в своих целях. Собирались группами и… знаешь… убивали других людей, наверное. Надеялись, что таким образом смогут заслужить благосклонность какого-то вымышленного существа…
- Бред, – отрезал я, скривившись. – Будь среди наших предков пособники этой глупости – они не создали бы современное общество таковым, каким оно является сейчас!
- А может, – Антвиллер заглянул в стаканчик, сосредоточив взгляд серых глаз на кофейных потёках. – Может, они выстроили всё именно так как раз потому, что…
- Хватит! – я предупреждающе поднял ладонь. – Не хочу больше ничего об этом слышать! Ребята из комитета и так смотрят на меня косо из-за попыток найти ответы в сетевом пространстве – не хватало ещё понабраться от тебя дурных мыслей… Меня тогда точно сочтут потенциальным преступником!
- Ну, как скажешь, – Ной спокойно пожал плечами и кивнул в сторону своего авто: – Тебя подбросить до дома?
Поначалу я хотел отказаться, но, случайно коснувшись взглядом светового пятна, в центре которого читался пустой остов нерабочего фонтана, смог только кивнуть в ответ.
- Да, – хрипло отозвался я, пытаясь проглотить вставший поперёк горла ком. – Будь так любезен…
В конце концов, мне не казалось – кто-то действительно наблюдал за мной всё это время. Кто-то, чьё поведение не могло быть истолковано логически. Не потенциальный преступник, но действительный психопат, бороться с которыми наша система как будто бы вовсе разучилась.
Слова Ноя не давали мне покоя ни ночью, ни тяжёлым – будто с похмелья – утром. Они преследовали меня во снах и, повторяясь, звучали в голове после пробуждения. При всей абсурдности в них было что-то важное – какая-то зацепка, очевидно связанная с моим странным делом.
И, вернувшись в свой полупустой кабинет, уже освобождённый от стола и личных вещей Дага, я в первую очередь запер за собой дверь и перевёл оконное стекло в режим полной изолированности от внешнего мира: мгновенный электрический импульс превратил пласт полупрозрачного материала в сплошную непроницаемую ширму.
- СиТри, – негромко произнёс я, сбрасывая с плеч плащ. – У меня персональный запрос наивысшего приоритета.
- Я слушаю, – вежливо отозвался механический голос, вдруг показавшийся мне раскатом грома посреди окружающего безмолвия.
- Скажи, у тебя есть встроенные браузеры, которые невозможно отследить извне?
- Технически, да, – ответ последовал незамедлительно. – Я могу обеспечить беспрепятственный доступ к Сети. Но это находится вне полномочий следовательского отдела…
- Наивысший приоритет, – напомнил я, усаживаясь в кресло напротив жутковатого козлиного черепа. В полной темноте его очертания казались ещё более расплывчатыми, чем прежде, и ярко напоминали о маске моего вчерашнего наблюдателя.
- Ожидаю запрос, – в голосе СиТри не было и не могло быть места неуверенности или осуждению, однако мне показалось, что искусственный интеллект отдела несколько промедлил с этой простой фразой.
- Найди мне информацию о религии. И – да, я знаю, что это запрещено… Просто сделай всё как можно быстрее…
Прямо над столом – снова чуть медленнее, чем следовало бы – возник небольшой голографический монитор, сверкающий слабым голубоватым светом. На нём быстро мелькали какие-то слова и цифры, связанные с моим запросом, и вскоре из целого вороха старой информации СиТри удалось почерпнуть основные определения и ветви религий древности. Пробежавшись взглядом по описаниям застарелой концепции, я почувствовал себя полным идиотом, но, собравшись с мыслями, попробовал идти от одного звена цепи к другому. «Религия» в моём запросе быстро сменилась «Сектами», «Секты» превратились в «Идолопоклонничество», затем, уйдя в сторону, перетекли в «Ритуалы». И, наконец, все эти мелкие ручейки упёрлись в страницу со странным названием «Жертвоприношения». А уже тогда, тогда… Тогда всё, наконец, встало на свои места.