Наномашины… Существо поглотило их точно так же, как и тела несчастных жертв – но не смогло возобладать над ними. И теперь на остове древнего бога рождалось нечто новое… Что-то, чему в нашем языке пока не могло существовать названия.
Будто бы сотканное из металла, кости и латекса, существо начало постепенно обретать свои окончательные черты: рост под три с небольшим метра; белая голова с узкими росчерками кобальтовых глаз, лоб которой до сих пор хранил роспись поглощённого козлиного черепа; длинные – почти до пола – тонкие руки с большими ладонями и сложными пальцами о семи-восьми суставах; и хрупкое тело, заканчивающееся подобием блестящей чёрной юбки, под которой не видно было ног.
Первый вдох создания окатил полуразрушенную комнату страшнейшим арктическим холодом – моя ладонь примёрзла к полу быстрее, чем я успел её одёрнуть – и всего мгновение спустя рукотворное божество уже возвышалось надо мной во всём своём неестественном величии. Оно не было ни живым, ни мёртвым. Равно как и не являлось механизмом в полном смысле этого слова… Существо это объединяло в себе всё вышеперечисленное, образуя сущность совершенного иного, невиданного ранее порядка.
Взгляд его бездонных глаз – в каждом из которых читалось более десятка крохотных треугольных «зрачков» – вовсе не казался взором бездумного животного. Скорее даже наоборот – он светился пугающей мудростью, непостижимой для обычного человека.
У нового Бога не было рта – низ его лица был частью подвижного воротника, связывающего воедино узкие плечи, тело и подобие шеи – но его голос зазвучал в моей голове так ярко и громко, что заполонил собой всё мироздание. Нет, я не мог понять ни слова в этом размеренном шуме – но всем естеством ощутил основной его посыл: новый владыка был рождён в этом мире, и сложившемуся порядку вещей суждено было сойти на нет. Потому что иной судьбы теперь не могло существовать...
Я спрятал взгляд всего на мгновение, устрашившись воле своего нового владыки, но и этого мига было достаточно, чтобы обнаружить себя в полнейшем одиночестве. В комнате не осталось даже тех полицейских, до которых ещё не дотянулся голодный вихрь – только я. Я один. И рокот громадных роботов-строителей, продирающихся сквозь металл вечного города и приступающих к своей великой задаче – к изменению мира снаружи по совершенно новому образцу…
Это был День Первый. День, когда началось строительство Мегаструктуры – титанического склепа, медленно поглощающего всю планету – на месте остова человеческой жизни, и день зарождения новой религии, равных которой никогда не существовало прежде.
Конец