Дот закатила последний шар, и Мэгги разразилась аплодисментами. Дот торжественно поклонилась со своего кресла, явно польщённая признанием. Она снова подняла подлокотники.
– А теперь выпьем чаю.
Она вернулась через несколько минут с огромным шоколадным тортом, тремя чашками, чайником чая и кувшином молока. Всё это стояло на огромном подносе, который опасно раскачивался на крошечных старушечьих коленках, спрятанных под клетчатым одеялом.
Вскоре они сидели возле электрического камина и уминали шоколадный торт. Во всяком случае, это делала Мэгги. Когда она потянулась за третьим кусочком торта, тётя Эсме бросила на неё предостерегающий взгляд, но Дот была в восторге.
Проглотив то, что было у неё во рту, Мэгги подняла взгляд и немного сконфузилась, заметив, что Дот пристально и заинтересованно смотрит на неё из-за больших очков. Но торт был таким вкусным, что Мэгги обо всём позабыла и всё-таки выклянчила добавку.
После чая дамы разговорились о разных лекарствах и травах, которые Дот назначала своим пациентам из Уэст-Минчена, а также о классической музыке – их общей страсти. Мэгги почти не слушала; она привыкла засыпать под разговоры взрослых.
В конце концов, должно быть, несколько часов спустя, Эсме встала и принялась составлять чайные принадлежности обратно на поднос.
– Я всё вымою.
– О, ты меня очень обяжешь, – отозвалась Дот.
Эсме исчезла на кухне. Вскоре раздались звуки льющейся воды и звяканье посуды.
Дот в упор посмотрела на Мэгги:
– Что ты думаешь об Уэст-Минчене?
Она была невероятно старой, а копна седых волос придавала ей одновременно озорной и призрачный вид. В любом случае, Мэгги больше доверяла пожилым людям: им будет всё равно, если вы скажете что-то чуднóе, потому что они и сами немного чудаковаты.
В общем, Мэгги решила рискнуть и ответить правду.
– Я думаю, в нём есть что-то странное.
Дот кивнула.
– Что именно?
– Точно не знаю. Но здесь, среди красиво вымощенных дорожек, идеальных садов и скучных улиц, как будто бы что-то не так…
– Понимаю тебя.
– А вам не кажется, что это странно? – спросила Мэгги.
– Кажется.
Мэгги не привыкла к тому, что взрослые воспринимают её всерьёз. И теперь внезапно обнаружила, что продолжает говорить:
– У меня часто возникают сильные эмоции из-за каких-то людей или мест. Я как будто бы могу их прочитать. Не знаю, как я это делаю. Просто такое иногда случается.
Дот, казалось, совершенно не удивилась и спокойно кивнула.
– Ты хорошо разбираешься в чувствах людей – в отличие от других. И, возможно, ты видишь странные вещи, потому что не закрываешь свой разум. Или не можешь его закрыть. Таким образом, ты видишь больше мира. Но заметь: не весь.
И Дот подмигнула ей.
Теперь настала очередь Мэгги смотреть на старушку с нескрываемым любопытством.
– И да, в этом месте есть нечто странное, – продолжала Дот. Она по-прежнему смотрела на Мэгги так пристально, словно пыталась заглянуть ей в голову. – Но об этом никто не говорит. – Дот придвинула своё кресло поближе к Мэгги. – Здесь исчезают люди. Исчезают без следа.
С кухни доносилась странная мелодия, которую напевала тётя Эсме.
– Что значит «исчезают»?
– Только то, что я сказала.
Чёрные глаза Дот сверкнули.
Внезапно рядом появилась Эсме.
– Мэгги, думаю, нам пора. Мне ещё надо успеть к Элизабет на поэтические чтения.
На улице уже темнело, и в окно Мэгги увидела на фоне неба бледный призрачный контур луны. Дот улыбалась, но её взгляд был странно жёстким и серьёзным. Как и голос.
– Ты ведь ещё навестишь меня, правда?
5. Кот
В тот вечер Мэгги осталась в квартире одна. Она смотрела видео на ноутбуке, когда услышала шум. Кто-то поблизости напевал несложную джазовую мелодию: «Дум-ду-би-ду, ду-би-дум-ду-би-дуааа…» Мэгги включила свет и увидела силуэт одноглазого кота, прижавшегося к залитому дождём окну.
Едва кот заметил её, мурлыканье прекратилось. Он поднёс лапку к стеклу и трогательно поскрёб по нему. Мэгги открыла заднюю дверь. Кот спрыгнул с окна, вошёл внутрь и оглядел мрачную комнату, раздражённо подёргивая хвостом. Мэгги вдруг испугалась, что он уйдёт. В обществе кота вечер обещал быть куда более сносным, поэтому Мэгги закрыла дверь, села на диван и позвала его:
– Давай, котик. Запрыгивай.
Старый кот взглянул на неё с некоторым презрением. Мэгги попыталась снова.
– Ну давай же, котичек. Иди сюда, здесь тепло.
Кот сменил гнев на милость и замурлыкал – сперва тихо, но мало-помалу негромкие звуки превратились в раскатистое довольное урчание. Однако его хвост по-прежнему вздрагивал, и кот не двигался с места.