Выбрать главу

Джуди Кэролайн

Мэгги

Часть 1

Остров Матлок

1

В последнее время Мэгги редко садилась на лошадь, но в этот раз, в самый последний раз, так, во всяком случае, она решила для себя, Мэгги пошла на конюшню и, пробежав глазами по стойлам, направилась к своему любимому Кейту, захватив седло и уздечку в соседней кладовке.

Клири приобрели этого коня совсем недавно и совершенно неожиданно. Конь был изумительно красив и не предназначался для работы. Действительно, такое приобретение было несвойственной для семьи Клири роскошью. Но он очень понравился Мэгги, и чтобы чем-то порадовать сестру, братья не поскупились и выложили за этого красавца баснословную сумму. С тех пор как его купили, на нем никто не решался ездить. Просто так кататься для удовольствия Клири не умели, а для работы он не годился. Это был прекрасный скакун, весь как будто из черного бархата с белой звездой во лбу и двумя белоснежными носочками на передних ногах. Грива и хвост были такого же удивительного яркого вороного цвета, как и все тело, глаза большие и кроткие.

Мэгги тихонько свистнула ему издалека, конь подошел и уткнулся ей в ладонь. Она потрепала Кейта по грациозной шее, потом повесила седло на дверь стойла, взяла жеребца под уздцы и вывела его во двор.

— Мэг! — она услышала немного встревоженный голос Боба. Он незаметно подошел со стороны дома и теперь тревожными глазами смотрел на сестру.

— Мэг! — опять повторил он ее имя, как будто не решаясь продолжать дальше, а может быть, надеясь, что сестра без лишних слов поймет его тревогу. Но когда Мэгги, едва взглянув на него, начала седлать коня, Боб подошел ближе и придержал ее руки.

— Мэг, ты же знаешь, этот конь с норовом, и он почти не объезжен. — Такая длинная фраза далась ему нелегко. Он не умел много говорить, как и все братья Клири, а запрещать сестре что-либо и вовсе было не в его правилах. Боб напряженно смотрел на Мэгги, его красное, покрытое вечным загаром лицо выражало такую любовь и тревогу за сестру, что у Мэгги сжалось сердце, но она улыбнулась ему весело и открыто.

— Не волнуйся, Боб, — сказала она ему ласково. — Он меня не сбросит, ведь я же прекрасно держусь на лошади, разве ты в этом сомневаешься? — пошутила она.

Нет, Боб, конечно, не сомневался, но тревожное выражение так и оставалось на его лице все то время, пока Мэгги седлала коня. Она положила на его спину седло, которое специально купили для этого дивного жеребца, удобное седло английского типа из гладкой коричневой кожи, и тщательно пристегнула его.

Через пять минут Мэгги оседлала Кейта, затянула подпругу. Боб все так же неуверенно подошел к ней, чтобы помочь вскочить на спину этого красавца. Почувствовав на себе наездника, Кейт на мгновение слегка вздыбился, но Мэгги крепко держала в руках поводья. Кивнув наблюдавшим за этой сценой работникам фермы, Мэгги быстро выехала со двора. По дороге до главных ворот Кейт взбрыкивал, пытался броситься в сторону. Но Мэгги быстро справилась с его норовом, а выехав за ворота, пустила его рысью, постепенно останавливая до легкого галопа, каким обычно ездили по полям все Клири.

Небо озарилось первыми солнечными лучами, и все вокруг постепенно превращалось из бледно-серого в золотое. Стояло изумительное утро, и Мэгги скакала на самом сказочном, самом чудесном коне в своей жизни. Лицо женщины озарила радостная улыбка. Впервые за последнее время она почувствовала наслаждение от жизни. «Может быть, в последний раз», — мелькнуло у нее в голове. Последние месяцы ей не давала покоя мысль о птице с шипом терновника в груди, которая с песней бросается на острие и погибает. В одну из бессонных ночей эти мысли оформились в твердое решение, что пора и ей покинуть этот бренный мир. Теперь, когда в живых не было самых близких и любимых людей, ее тоже больше ничего не связывало с жизнью. Разве что мать. Но у Фионы есть сыновья, а с Мэгги они никогда не были особенно близки, может быть, одно только мгновение, когда Фиона открыла дочери свою тайну, показав, что знает и ее тайну тоже.

Все свободное время Мэгги проводила на могилах своих любимых: сына Дэна и кардинала Ральфа де Брикассара. И приходила оттуда еще более отрешенная, чем бывала всегда, никого не видела и не слышала, когда к ней обращались. Но иногда, замечая встревоженные взгляды братьев и Энн, она старалась быть прежней, радовалась, что у Джастины все устроилось таким прекрасным образом. Ее муж, Лион Хартгейм, нравился всем в Дрохеде, и за дочь можно было не беспокоиться, если ей, конечно, не наскучит семейная жизнь и она не выкинет опять какую-нибудь из своих штучек.