— Я храню здесь кофе, если его еще не украли. Хотите посмотреть, зайти внутрь? — Он не сказал Мэгги, что хранит здесь и бутылку виски. Она была нужна ему совсем не для того, чтобы напиться, просто чтобы согреться и успокоить мысли. Джоунс приходил сюда, когда его что-то мучило, волновало, когда ему нужно было побыть одному. Много воскресений провел здесь Дик, но об этом он не стал говорить Мэгги.
— Итак, миссис О'Нил? — Дик Джоунс пристально смотрел на Мэгги, и она согласилась. — Интересно посмотреть. — Она захотела горячего кофе. Утро было необычайно прохладным.
Джоунс подал Мэгги руку, помог сойти с коня, привязал ее красавца и повел женщину на порог хижины. Джоунс был весьма галантен. Энн была права, называя его одним из последних представителей старого поколения. Мэгги посмотрела на него и улыбнулась, входя в хижину.
В хижине стоял сухой, но застоявшийся запах, но глаза Мэгги округлились от удивления, когда она оглянулась вокруг. Единственная, достаточно большая по площади комната была драпирована красивыми цветастыми ситцами. В этом было что-то старомодное, но тем не менее очень привлекательное и милое. В хижине стоял маленький диванчик, два высоких мягких стула, а в углу около камина огромное, обтянутое кожей кресло. В углу находился маленький журнальный столик с радиоприемником и проигрывателем. На стенах висели полки с книгами. В стене был сооружен уютный камин. Мэгги заметила много необычных предметов, которые имели, вероятно, большую ценность для обладателя хижины: охотничьи трофеи, коллекция старых бутылок, забавные старые фотографии в рамках. Перед очагом лежала медвежья шкура, а рядом стояла изящная скамеечка для ног с вышитой подушечкой. Хижина напоминала собой рай, затерянный в лесу, подобие дворца, куда можно было прийти и спрятаться от остального мира, от суеты. Через открытую дверь Мэгги увидела милую голубую комнату с большой, широкой красивой кроватью, украшенной бронзой и покрытой удивительным стеганым одеялом. Стены были голубыми, на полу лежала еще одна впечатляющая медвежья шкура. Комнату освещала небольшая бронзовая лампа с аккуратным абажуром. Бело-голубые занавески были украшены рюшем. Над кроватью висела картина, изображающая живописный пейзаж. В комнате, подобной этой, любой готов провести остаток жизни.
— Дик, чья это хижина? — Мэгги была просто шокирована. А Дик кивком головы показал на один из трофеев, помещенный на небольшую полочку на стене.
— Посмотрите.
Мэгги приблизилась, глаза ее расширились от удивления. Когда же она разглядела предмет, она вновь взглянула на Дика. Надпись на сувенире гласила: «Дик Б. Джоунс. 1934». Стоящий рядом предмет также принадлежал Дику Джоунсу, но был датирован 1939 годом. Оглянувшись через плечо, Мэгги обратила к Дику взор, исполненный нового интереса.
— Так это и в самом деле ваша хижина, Дик? До чего же здесь чудесно!
— Я же говорю вам, Мэгги, что вы у меня в гостях. Я перенес сюда многое из того, что когда-то принадлежало моей матери, и устроил комнату так, как было у нее. — Он посмотрел Мэгги прямо в глаза и сказал:
— Вы единственная, кого я пригласил сюда. Я прихожу сюда и как будто возвращаюсь в свою юность.
Дик прошел на кухню, а Мэгги начала рассматривать старинные фотографии, пытаясь найти знакомое лицо, не уверенная, что найдет его. В полном смущении Мэгги забрела в спальню, ее взгляд привлек пейзаж над кроватью. Художник оставил свой автограф, выполненный красной краской в правом верхнем углу. А. Джоунс. Мэгги стало неловко, словно она невольно вмешалась в чужую жизнь, и она повернулась, чтобы убежать из этой уютной спальни, но проход двери загораживала огромная фигура Джоунса. Он держал чашку с ароматным дымящимся кофе и смотрел на Мэгги.
— Это картина, которую нарисовала моя мать. Ее звали Агнесс.
Мэгги незаметно перевела дух и даже почувствовала некоторое облегчение. Ей почему-то пришло в голову, что Дик хранит картину своей жены, и она отчаянно смутилась, как будто ненароком заглянула в замочную скважину и увидела то, что ей не положено было видеть. Неожиданно Мэгги стало смешно: «Боже мой, я как будто молоденькая девчонка, впервые попавшая в гости к мужчине. Смущаюсь. Краснею. Даже если он хранит здесь вещи своей жены в память о ней, меня это совершенно не касается. Успокойся, Мэгги, ведь ты уже немолодая женщина, мать, бабушка», — урезонивала она себя. И это, как ни странно, помогло. Мэгги уже спокойнее взглянула на Джоунса и улыбнулась.