— Извините, я, не спрашивая разрешения, осматриваю тут все. Поэтому мне стало неловко.
Дик протянул ей яркую желтую чашку с кофе.
— Вам можно, Мэгги, — подчеркнув это — «Вам».
Мэгги почувствовала, что опять краснеет, но наконец-то решилась и сказала твердо:
— Не говорите так, Дик, вы меня смущаете этим.
— Почему же?
— Наверное, потому, что у меня, несмотря на возраст, совсем нет опыта общения с мужчинами.
Дик внимательно посмотрел на Мэгги и неожиданно спросил:
— Вы долго были замужем, Мэгги?
— Да, то есть нет. Но это совсем не важно. — Внезапно Мэгги захотелось рассказать этому человеку все, что произошло в ее жизни. И даже о Ральфе с Дэном. Но она вовремя остановила себя. То, что он пригласил ее сюда и приоткрыл перед ней тайну своей личной жизни, еще ничего не значило. Почему она должна раскрываться перед ним? Она к нему испытывает не больше, чем симпатию, причем только дружескую. Да и он тоже, что бы там Энн ни говорила. Она не собирается менять свой образ жизни, он ее вполне устраивает. Она попрощается с ним сегодня и уедет в Дрохеду. Там ее давно ждут.
— Это не важно, — повторила она еще раз я взглянула на Джоунса. — Мне очень приятно, что вы пригласили меня в свой дом. Ведь это и есть ваш настоящий дом, правда?
На лице Джоунса в отблеске свечей заиграла двусмысленная улыбка, хотя и не предвещавшая пока саркастических выпадов. Он сидел слева от Мэгги, упершись локтями в стол, и, видимо, ждал, какой оборот она придаст их разговору. Кистью руки он чуть прикрывал полоску огня, бьющую от свечи и как бы образующую экран, мешавший им смотреть друг на друга. Склонившись к своему соседу — на нем была голубая вельветовая куртка, — Мэгги, не удержавшись, погладила его по предплечью, пожалуй, чересчур мощному, и тут же поняла, что это половодье нежности, подымающееся в ней, идет от него.
— Я рад, что он вам нравится, Мэгги. Не хотите присесть в кресло? — Мэгги кивнула и с удовольствием устроилась в старинном кресле: «Боже, как здесь уютно и покойно».
Джоунс устроился на скамеечке у ее ног и снизу вверх, как уже было однажды в рождественский вечер, смотрел на нее. Мэгги обводила взглядом стену, увешанную фотографиями, и увидела на одной из них маленького мальчика верхом на пони. Он чем-то удивительно напоминал Дика Джонса. Дик проследил за ее взглядом и просто сказал:
— Это один из моих сыновей. Он был совсем маленьким, когда его мать сбежала от меня.
— Наверное, вы обрадовались, Когда он вернулся к вам? — спросила Мэгги, не упоминая о другом его сыне, но тут же лицо ее вспыхнуло, как будто она спросила несусветную глупость. До чего же неловко получилось. — Простите, — поспешно произнесла она, — я не имела в виду…
— Все нормально. — Джоунс махнул рукой. — Я понял, что вы имели в виду. Конечно, я был рад. Хотя очень жаль, что его мать погибла.
Мэгги с интересом смотрела на Джоунса. Это был откровенный разговор, и она поняла, что он хотел его. Очевидно, ему не часто доводилось раскрывать сердце, но выговориться, хотя бы иногда, было необходимо каждому человеку. Может быть, ему ни разу в жизни так и не удалось этого сделать.
— Ты любил ее даже после того, как она оставила тебя? — Мэгги специально перешла на «ты», чтобы помочь ему. Пусть он расскажет, и ему станет легче. Она не обратила внимания на то, что повторяет про себя слова Этель, которыми она уговаривала саму Мэгги облегчить душу.
Дик медленно кивнул, не глядя на Мэгги.
— Да, я любил ее. Иногда мне кажется, что я и сейчас люблю свою бывшую жену, хотя она и погибла пятнадцать лет назад. А может быть, именно поэтому. Обиды забылись, осталась горечь. Забавно. В конце концов многое забывается. А у тебя, Мэгги, как все случилось? Вы расстались с мужем?
— Да. Давно. Но я любила не его, а другого. И он умер.
Дик кивнул и после небольшого молчания сказал:
— Я думал, что не переживу эту боль.
— Так было и со мной. — Мэгги напряженно смотрела на Дика. — Поэтому я здесь, чтобы успокоиться. Чтобы отвлечься от этого горя.
Странно, но ни раньше на Матлоке, ни в разговорах с Энн Мэгги ни разу не испытывала такого облегчения, как сейчас. Она как будто исповедовалась и получила наконец-то долгожданное освобождение. Раньше ей только казалось, что она выздоровела, пережила свое горе. Может быть, так оно и есть. Но освободилась она от прошлого только сейчас. Вызывая Джоунса на откровенность с желанием облегчить его боль, она неожиданно получила облегчение и сама. Мэгги заметила, что Дик смотрит на нее с сочувствием.