Уго тоже ожидали на ужин. Сюзанна продолжала жить одна, ей так больше нравилось. Принцы мечты Сюзанны уже давно умерли, если вообще когда-то существовали.
Джастина не собиралась говорить ей о Стэне, но Сюзанна вытянула это из нее, пока готовила для себя второй бокал джина.
— Если судьбе угодно, то все решится, Джас. И решится в твою пользу. Но если этого не случится, не думай о нем, как о большой потере. Я уверена, что Стэн хороший парень, но мне кажется, он не подходит тебе. Откровенно говоря, ты заслуживаешь большего. Я всегда сожалела, что у вас не сложилось с Лионом, он именно тот мужчина, который тебе нужен. Но что бы с тобой ни случилось, я хочу, чтобы ты знала, что я все время с тобой, готова помочь тебе или хотя бы выслушать. Ничего другого по этому поводу я не могу сказать тебе.
Слова Сюзанны тронули Джастину, но и расстроили тем, что она могла подумать, что Стэн не подходил ей. Он подходил, он был… и Джастине, несмотря ни на что, хотелось, чтобы он подходил ей, неважно, чего бы ей это стоило.
А Сюзанна прошла в свою библиотеку, несколько минут искала что-то, пока Джастина собиралась с мыслями, и вышла с книгой в руках. В кожаной обложке, старинная книга очень подходила и ей, и Фионе, и всем женщинам, похожим на них.
— Вот, посмотри, может быть, тебе это покажется грубым, но во всяком случае, очень точно, — и Сюзанна протянула Джастине книгу, открытую на нужном месте, где кто-то подчеркнул сильной рукой красными чернилами:
Вместо подписи стояла заглавная буква «Л» и дата.
— Это написал человек, который стал первым мужчиной в моей жизни, Джастина. Он был на 30 лет старше меня, а мне исполнилось в то время всего 17 лет. Он был самым великим скрипачом в Европе, я любила его безмерно. Мне казалось, что я умру, когда он сказал мне, что я «уже большая девочка» и ему кажется, что он мне больше не нужен. Я хотела умереть, но не умерла. И никто не умирает от этого, а я поняла, что в этих словах много смысла, они близки к истине. С ними в сердце я и живу.
Джастина была тронута и все еще держала книгу открытой на коленях, когда прозвенел звонок в дверь. Сюзанна встала, чтобы открыть дверь, и в дом вошел красивый высокий молодой человек, года на три моложе Джастины, с белокурыми волосами и большими зелеными глазами. В нем чувствовалась грация молодого зверя, лишенного напрочь неуклюжести. Огромное чувственное наслаждение доставляло просто смотреть на него, немного смущало, с каким обожанием он смотрит на Сюзанну. Пришедший был Вальтером. Он поцеловал Джастине руку, назвал «мадам», заставив ее почувствовать себя древней старухой. Очевидно, Вальтер делал это преднамеренно, зная, что польстит Сюзанне. С первого взгляда Джастина поняла, что ее подруга играет с этими юнцами, как тот скрипач, которого она любила 20 лет тому назад. Она отправляла этих Мальчиков так же, как отправили ее в то давнее время. И эти ребята шли своей собственной дорогой, когда становились больше ненужными этой женщине. Джастина испытала странное чувство, осознав эту реальность. Она подумала, что, может быть, Сюзанна дает каждому из них бронзовую табличку с высеченными на ней словами, которые она только что дала ей прочитать в качестве свидетельства об окончании ею школы. Мысль показалась Джастине забавной, она усмехнулась, чем привлекла внимание подруги к себе, заставила Вальтера смутиться, как будто он сказал что-то, чего не следовало говорить. Бедный Вальтер.
Остальные гости не заставили себя ждать. Еще один редактор из журнала Сюзанны, чрезвычайно элегантная итальянка, Паола ди Сан Франчино, дочь одного представительного господина. Она прекрасно говорила по-английски, и было очевидно, что прекрасно воспитана. После нее вошла милая девушка, хотя достаточно грубая, со странным смехом, но добрым лицом. Она только что опубликовала свою вторую книгу и совсем не была похожа на писательницу. Ее отличало очень специфическое чувство юмора, что постоянно оживляло компанию. Ее муж был музыкальным критиком в английской газете, и они часто спорили на межгосударственной основе. На этой даме была очень своеобразная одежда, марокканская бижутерия, ее не отличала особая элегантность Паолы или Сюзанны, но определенный наблюдался вкус в ней все-таки. И муж ее не обладал такими воздушными манерами, как Вальтер, что было очень неплохо. Входной колокольчик звенел еще дважды после этого. Первый раз под рукой ужасно помпезного, но миловидного француза, владеющего художественной галереей на Бродвее. И второй раз на звонок нажимал Джонс Ли, их общий знакомый по Риму. Он, оказывается, знал и Паолу с Вальтером. Джон и Сюзанна обнялись, Джон прошел к бару, чтобы выпить что-нибудь, чувствуя себя совсем как дома, даже еще свободней, чем Вальтер, которому, казалось, не разрешено было ни до чего прикасаться без разрешения Сюзанны. Прежде чем что-то сделать или открыть рот, чтобы что-то произнести, Вальтер как будто советовался с Сюзанной. Это безумно нервировало Джастину и напоминало ей свое замужество, во всяком случае, жизнь в Бонне.