- Феликс бы отказался. Откровенно говоря, мне тогда это было безразлично.
- С чего вы начали разговор?
- Я сказала: "Феликс! Я приняла твердое решение и ухожу от тебя..."
- Вы говорили по-французски?
- Нет, по-английски. Я его знаю с детства, а французский выучила значительно позлее.
- Какова была реакция мужа?
- Он спросил: "С любовником? Это он ждет в машине?"
- Как в тот момент выглядел Наур?
- Был бледен, его взгляд стал жестким. Феликс медленно поднялся и, наверное, именно в этот момент приоткрыл ящик стола, но я тогда не придала этому значения. Добавила лишь, что не сержусь на него, что благодарна за все, что он для меня сделал, что вопрос о детях мы решим позже, и мой адвокат свяжется с ним...
- Где стоял Уэни?
- Я не обращала не него внимания. Он был где-то рядом. Он всегда передвигался бесшумно.
- И тогда ваш муж выстрелил?
- Нет. Еще нет. Сначала он повторил то, что уже часто говорил мне: он никогда не согласится на развод. Я ответила, что ему придется на это пойти. И только тогда до меня дошло, что у него в руках пистолет...
- А потом?
Мегрэ чуть наклонился к ней, словно пытался помешать ей солгать во второй раз.
- Оба... - она запнулась и поправила себя. - Раздался выстрел.
- Нет. Вы хотели сказать, что раздались оба выстрела. Я убежден, что Алваредо был в кабинете, но стрелял не он.
- Вы думаете, что я?
- И не вы. Оружие в руках Уэни появилось до или после того, как выстрелил ваш муж?
- Пока я находилась в доме, стреляли только один раз, и Нелли может это подтвердить.
- Нелли лжет почти так же хорошо, как и вы, милочка.
На этот раз в голосе Мегрэ звучала почти угроза. Для него игра закончилась. Поднявшись и поставив стул в угол гостиной, комиссар принялся широкими шагами мерить комнату. И теперь он совершенно не был похож на человека, минуту назад беседовавшего с Линой почти отеческим тоном.
- Если вы наконец не прекратите лгать, я сейчас же позвоню судебному следователю и потребую ордер на ваш арест.
- Зачем Уэни было стрелять в моего мужа?
- Потому что он любил вас.
- Он? Разве Фуад способен любить кого-то?
- Не стройте из себя ребенка, Лина. Когда Уэни стал вашим любовником? Это случилось вскоре после вашей встречи с Науром?
- Уэни вам об этом сказал?
- Неважно. Отвечайте...
- Через несколько месяцев после свадьбы... Я не ожидала этого... Я вообще никогда не видела его с женщинами, мне казалось, что он их презирает...
- И тогда вы решили соблазнить его?
- Хорошо же вы обо мне думаете.
- Очень сожалею. Предположим, инициатива могла исходить от него. Ведь до женитьбы Наур в какой-то степени принадлежал Уэни, а из-за вас он почувствовал, что теряет его. Став вашим любовником, он тем самым как бы мстил за все свои, прошлые и будущие унижения.
Внезапно черты ее лица исказились, она заплакала, даже не пытаясь вытереть слезы, и при этом утратила всю свою красоту.
- Вы с мужем спали в разных комнатах, значит, Уэни было легко приходить к вам по ночам. На авеню Парк-Монсури...
- Там ничего не было...
Она была близка к отчаянию, и чувствовалось, что Лина действительно страдает.
- Я клянусь вам в этом! Когда отношения с Алваредо стали серьезными...
- То есть?
- Когда я поняла, что люблю его, то с Фуадом у нас все кончилось.
- И он это воспринял спокойно?
- Он всячески, однажды даже силой, пытался заставить меня вернуться к нашим прежним отношениям...
- Когда это было?
- Примерно полтора года назад.
- Вы считаете, он продолжал вас любить?
- Да.
- Разве затеяв при Фуаде в тот вечер разговор с мужем, вы не бередили рану Уэни?
- Я об этом не думала.
- Когда он подошел к вам в самом начале разговора, возможно, он пытался защитить вас?
- Может быть. Да и потом, я не знаю, где он находился в тот момент.
- Оба выстрела прозвучали почти одновременно? Лина не ответила. Было видно, что она устала и уже не притворяется. Она съежилась под одеялом.
- Почему вы сразу же не сказали правду?
- О чем?
- О том, что Фуад выстрелил.
- Потому что я не хотела, чтобы Висенте узнал...
- Что именно?
- О моих отношениях с Фуадом. Мне было стыдно. Много лет назад в Каннах у меня было маленькое приключение, и я призналась в этом Висенте. Но не об отношениях же с Фуадом! Если я обвиню Уэни, он выдаст меня на суде, и наша свадьба с Алваредо никогда не состоится...
- Алваредо не удивился, увидев, что Уэни стреляет в вашего мужа?
Они долго смотрели друг на друга. Взгляд Мегрэ понемногу теплел, а в голубых глазах Лины все больше проступали усталость и покорность судьбе.
- Он увлек меня на улицу, и в машине я сказала Висенте, что Фуад всегда ненавидел мужа... И она тихо добавила:
- Почему вы так жестоки со мной, господин Мегрэ?
VII
В понедельник, в одиннадцать утра, Мегрэ завершил допрос всех четверых свидетелей по этому делу.
Алваредо он задал вопросов двадцать, а Лапуэнт тщательно записал все сказанное колумбийцем. Однако на один из них, самый главный, молодой человек отвечать не спешил.
- Подумайте хорошенько, господин Алваредо. Я расспрашиваю вас, по-видимому, в последний раз, поскольку дело переходит к судебному следователю. Где вы были тогда - в машине или в доме?
- В доме. Прежде чем войти в кабинет мужа, Лина открыла мне наружную дверь.
- Наур был еще жив?
- Да.
- Кто, кроме него, был в комнате?
- Фуад Уэни.
- Где вы стояли?
- Возле двери.
- Наур не попросил вас удалиться?
- Он сделал вид, что не замечает меня.
- Где стоял Уэни, когда раздались выстрелы?
- Приблизительно в метре от Лины, в центре комнаты.
- Насколько далеко от Наура?
- Метрах в трех.
- Кто выстрелил первым?
- Я думаю, Уэни, но не уверен в этом: оба выстрела прогремели почти одновременно.
Затем показания давала Анна Кехель, разговор с ней был недолгим.
Нелли Фелтхеис он задал всего несколько вопросов, что немало ее удивило.
- Сколько выстрелов вы слышали?
- Я не знаю.
- А не могло произойти так, что два выстрела слились в один?
- Думаю, да.
Лину он заставил повторить большую часть того, что она рассказала накануне, но старательно обходил все вопросы, касавшиеся ее интимных отношений с Уэни.
Снег уже не шел. На улице становилось теплее, на тротуарах была грязь. В коридорах уголовной полиции гуляли сквозняки, но в кабинетах стояла жара.
Во всем здании царило какое-то возбуждение, и даже инспектора, не занимавшиеся уголовными делами, чувствовали, что происходит что-то важное.
Журналисты, среди которых был и вездесущий Макий, шатались в коридорах, бросаясь навстречу комиссару каждый раз, когда он появлялся в дверях кабинета.
- Подождите немного, ребята. Я еще не закончил.
Одна утренняя газета, бог весть каким образом, узнала о поездке Лины в Амстердам и о том, что ее сопровождал какой-то таинственный человек, которого окрестили "господином Икс". Это означало, что дело приобрело характер сенсации, и это вовсе не нравилось Мегрэ.
Ему оставалось лишь допросить Уэни.
В конце коридора Мегрэ шумно вздохнул и сказал:
- Ну что, Лапуэнт, пойдем?
Он еще на что-то надеялся. Открыв дверь кабинета, комиссар увидел, что Уэни сидит, удобно устроившись в единственном кресле, вытянув перед собой ноги.
Как и накануне, секретарь далее не привстал, не сделал ни малейшей попытки поздороваться с вошедшими, на которых лишь поочередно взглянул с полной горькой иронии усмешкой.
С лицейских времен Мегрэ помнил абзац из учебника, где говорилось о "мерзкой улыбке" Вольтера, но потом, увидев бюст великого человека, он не согласился с подобным утверждением. С тех пор комиссар повидал много людей, улыбавшихся высокомерно, вызывающе, даже коварно. Но почему-то именно сейчас, впервые, он вспомнил слово "мерзкая", отметив улыбку на лице Уэни.