— А потом?
— Что потом?
— Что произошло на другой день?
Оба снова переглянулись. Комиссару пришлось подсказать им выход.
— В среду, часов в пять, он звонил в гараж?
— Нет. В кафе «Пеликан», на авеню Ваграм. Мы почти все время там сидим.
— Послушайте, ребята. Мне нужно знать, что именно он сказал. Если возможно, слово в слово. Кто с ним разговаривал?
— Я, — сказал Джо.
— Вспомни хорошенько. Не торопись.
— Мне показалось, он очень спешит или чем-то взволнован.
— Я знаю.
— Сначала я не дорубил, в чем дело. Он говорил быстро, слов было не разобрать. Будто боялся, что его вот-вот прервут.
— Я это тоже знаю. В тот же день он мне звонил раза четыре или пять…
— Неужели?
Джо и Фердинанд решительно не могли ничего понять.
— Раз он звонил, то вы все знаете.
— И все-таки рассказывай.
— Он сказал, что за ним гонятся какие-то типы и он их боится, но будто придумал, как от них отделаться.
— Он сообщил, каким именно образом?
— Нет, но был вроде доволен своей идеей.
— А потом?
— Потом сказал примерно так: «Дело кошмарное, но нам, может, кое-что отколется». Не забывайте, комиссар, вы обещали…
— И обещание свое я сдержу. Из этого дома вы выйдете так же беспрепятственно, как и вошли. Что бы вы мне ни сообщили, вас никто не тронет. При одном условии. Вы скажете мне всю правду.
— Вам все известно не хуже нас.
— Более или менее.
— Ну ладно. Тогда слушайте. Альбер еще вот что прибавил: «Приезжайте ко мне в восемь вечера. Есть разговор».
— Что он имел в виду, как вы полагаете?
— Погодите. Прежде чем повесить трубку, он успел прибавить: «Нину я отправлю в кино». Поняли? Выходит, дело затевалось нешуточное.
— Минутку. Альбер в ваших махинациях когда-нибудь участвовал?
— Ни разу. На что бы он пригодился? Вы же знаете, чем мы промышляем. Закон это не очень-то одобряет. А Альбер был человек порядочный.
— И все-таки ему вздумалось извлечь выгоду из того, что он узнал.
— Возможно. Не знаю. Хотя постойте! Пробую вспомнить, что он точно сказал, но не получается. Он что-то толковал насчет банды с Севера.
— И вы решили встретиться?
— А что нам еще оставалось?
— Послушай, Джо. Не пудри мне мозги. Ты в полной безопасности и можешь быть откровенным. Ты подумал, что твой кореш Альбер напал на след пикардийской банды. Из газет тебе было известно, что эти преступники взяли несколько миллионов. И ты решил, что и вам перепадет. Так ведь?
— Я решил, что Альбер так подумал.
— Ну вот и договорились. А потом?
— Мы к нему поехали вдвоем.
— И на бульваре Генриха Четвертого поломались. Выходит, жёлтый «ситроэн» был не такой новый, каким он казался с виду.
— Мы навели марафет, чтоб «толкнуть» его. Сами на нем ездить не собирались.
— На набережную Шарантон вы приехали, опоздав на полчаса. Ставни были опущены. Вы открыли дверь, она была не заперта.
Гости уныло переглянулись.
— И вы обнаружили, что вашего приятеля Альбера зарезали.
— Совершенно верно.
— Что же вы предприняли?
— Сперва мы подумали, что он еще жив: он был еще теплый.
— А потом?
— Мы заметили, что дом обыскивали. Подумали о Нине, которая вот-вот должна вернуться из кино. Кинотеатр там один, возле канала. Мы туда и поехали.
— Что вы собирались делать дальше?
— Честно говоря, мы и сами не знали. Чувствовали себя отвратительно. Разве приятно сообщать женщине такую новость. Потом нам пришло в голову, что бандиты могли засечь нас. Стали вместе с Фердинандом думать, как быть.
— И тогда решили отвезти Нину в провинцию?
— Да.
— Где теперь она?
— Возле Корбей, в гостинице на берегу Сены. Иногда мы ездим туда рыбачить, у Фердинанда там лодка.
— Неужели она не захотела взглянуть на мужа?
— Мы ей не позволили. Когда возвратились назад, у дома никого не было. Из-под двери пробивался свет, мы выключить забыли.
— А труп зачем увезли?
— Это Фердинанд придумал.
— Зачем? — повернулся Мегрэ к долговязому. Тот понурился.
— Не знаю, как и объяснить. Я был сам не свой. Для храбрости мы в гостинице пропустили по паре стаканчиков. Я подумал, что соседи видели машину и нас, верно, засекли. Когда узнают, что Альбер убит, легавые начнут искать Нину. Ну а та расколется, расскажет, что и как.
— И вы пустили полицию по ложному следу.
— Пожалуй, что так. Если в преступлении нет ничего таинственного, полицию оно не очень интересует. К примеру, если человека убили и ограбили прямо на улице.