— Устроить у нее засаду?
— Не надо пока. Жди моего звонка. Пусть один из вас сидит поблизости в каком-нибудь баре. Звякни, сообщи номер телефона.
Мегрэ хмурился: не упустить бы чего из виду. Поездка на завод к Ситроэну дала по крайней мере хоть какой-то результат. Выяснилось, что Серж Мадок работал там почти два года.
— Послушайте, ребята. — Комиссар зашел в дежурку. — Вечером или ночью мне понадобится много народу. Далеко не отлучайтесь. Сходите по очереди закусить, а не то пошлите за бутербродами и пивом. Скоро увидимся. Пойдем, Коломбани?
— Разве ты не обедаешь с Маршаном?
— Ты ведь с ним тоже знаком?
Начавший с перепродажи театральных билетов, Маршан стал теперь заметной личностью, сохранив при этом вульгарные манеры и грубую речь. Положив локти на стол, он разглядывал меню. В ту минуту, когда к нему подошли детективы, он заказывал метрдотелю:
— Что-нибудь этакое легкое, голубчик Жорж… Куропатка есть у тебя?
— Под гарниром из капусты, мсье Маршан.
— Садитесь, мой дорогой. Ого! И органы правопорядка пожаловали? Еще один прибор и место, голубчик Жорж. Как относитесь к куропатке с капустой, господа хорошие? Минуточку! Принеси-ка нам пока запеченную форельку. Она у тебя живая, Жорж?
— Можете взглянуть в цистерну, мсье Маршан.
— И еще какой-нибудь закуси, чтоб ждать было не скучно. Вот и все. Напоследок — суфле, раз уж настаиваешь.
Таково было его излюбленное меню. Даже приходя в одиночку, он заказывал его два раза в день. И это называл «легкой закусью, чтоб червячка заморить». А после представления, верно, еще и поужинает.
— Ну так чем могу помочь, голубчик? Надеюсь, не по поводу моего ревю заявились?
Вести серьезный разговор было еще рано. Подошел официант, подающий вина, и Маршан несколько минут выбирал напитки.
— Слушаю вас, ребятки.
— Если я вам кое-что сообщу, сумеете ли вы держать язык за зубами?
— Вы забываете, голубчик, что я знаю больше тайн, чем любой другой парижанин. Судьба сотен счастливых семейств находится вот в этих самых руках. Держать язык за зубами? Да я только этим и занимаюсь!
Как ни странно, то была сущая правда. Маршан болтал с утра до вечера, но никогда не говорил больше, чем хотел сказать.
— Вы знаете Франсину Латур?
— Она выступает у нас с Дреаном в двух скетчах.
— Что вы о ней думаете?
— А что я, по-вашему, должен думать? Это еще ребенок. Спросите лет этак через десять.
— Талантлива?
Маршан с комическим изумлением взглянул на комиссара.
— А на кой бес ей талант, скажите на милость? Ей, думаю, не больше двадцати, а она одевается у лучших портных. По-моему, и брильянты носить начала. Во всяком случае, на той неделе в норковой шубе заявилась. Чего вы еще хотите от нее?
— Любовники у нее есть?
— Как у каждой танцовщицы. У нее есть друг, вполне приличный господин.
— Вы его знаете?
— Как не знать.
— Иностранец, не правда ли?
— Теперь они все более-менее иностранцы. Франция, похоже на то, поставляет только верных мужей.
— Послушайте, Маршан. Дело гораздо серьезнее, чем вы предполагаете.
— Когда вы его сцапаете?
— Надеюсь, нынче вечером.
— Признаться, это стреляный воробей. Если мне не изменяет память, он раза два попадался с пустыми чемоданами и еще чем-то вроде. Сейчас он, похоже, на мели.
— Его имя?
— За кулисами все его называют мсье Жан. Настоящая его фамилия Бронский. Он чех.
— Недостойный представитель своей нации, — прибавил Коломбани, а Мегрэ лишь пожал плечами.
— Какое-то время он был связан с кино. По-моему, он и теперь с киношниками якшается, — продолжал Маршан, знавший подноготную всех знаменитостей Парижа, в том числе и тех, чья знаменитость дурного свойства. — Симпатичный малый, обходительный, не прижимистый. Женщины от него без ума, мужчины сторонятся: очень уж обаятельный.
— Он влюблен?
— Вроде бы. Во всяком случае, шага от девчонки не отходит. И, говорят, ревнив.
— Как вы полагаете, где он сейчас?
— Если днем были скачки, то, скорее всего, оба ездили на ипподром. Девочка, которая последние несколько месяцев шьет свои платья в салонах на улице Мира и носит новое манто из норки, не прочь поразвлечься на скачках. Ну а сейчас эта парочка сидит в каком-нибудь баре на Елисейских полях. Позднее полдевятого Франсина не засиживается. В театр приходит около девяти. Так что у них есть еще время поужинать у Фуке, у Максима или в ресторане Сиро. Если хотите найти их…
— Не сейчас. Бронский сам привозит ее в театр?