- Они соответствуют описанию, которое вы дали.
Жеф покачал головой, по-прежнему отказываясь что-либо признавать.
- Именно они и была в тот вечер на набережной Селестэн. Будьте любезны, месье Гийо, расскажите нам, что вы там делали?
- Мы спустились по пандусу на машине...
- На каком расстоянии он находился от моста?
- Более ста метров.
- Вы оставили автомобиль у самой воды?
- Да.
- Что было потом?
- Пошли забрать собаку в багажнике.
- Ноша была тяжелой?
- Нестор весил больше, чем я. Семьдесят два кило, как показали весы у мясника, когда его последний раз там взвешивали.
- Стояла ли у причала набережной баржа?
- Да.
- Вы оба направились с вашим грузом к мосту Мари?
Ардуэн уже открыл рот, чтобы возразить, но, к счастью, его друг среагировал быстрее.
- А зачем нам было идти до моста Мари?
- Потому что так утверждает здесь присутствующий месье.
- Он что, видел, как туда шли?
- Не совсем так. Он заметил, как вы оттуда возвращались.
Приятели переглянулись.
- Он никак не мог зафиксировать, что мы прошли вдоль баржи, потому что мы выбросили собаку, не доходя до не. Я ещё опасался, как бы мешок не зацепился за руль. И даже дождался, пока не удостоверился, что его унесло течением на середину.
- Вы слышите, Жеф?
Но того было ничем не пронять.
- Это он так сказал, не так ли? вы тоже тут всякого навыдумывали. Может быть, появятся и ещё какие-нибудь, новые, истории.
- Во сколько это происходило, месье Гийо?
Месье Ардуэн не мог смириться с ролью молчаливо при сем присутствующего и начал:
- Один... один.. одиннадцать часов и... и...
- Одиннадцать тридцать, - прервал его друг. - И доказательством тому служит то обстоятельство, что в кафе на улице Тюренн мы вошли без двадцати двенадцать.
- Ваш автомобиль красный?
- Да, это "пежо-403".
- И у её номера есть две девятки?
- Семь тысяч девятьсот сорок девять - LF семьдесят пять.
- Не желаете ли, месье Ван Хутте, спуститься во двор и опознать машину?
- Я хочу только одного: поскорее вернуться к жене.
- Как вы объясните имеющиеся противоречия?
- Это уж вы занимайтесь этим. У меня другая профессия.
- Знаете, какую вы допустили ошибку?
- Да. Вытащил из Сены этого человека.
- В первую очередь, да. Но вы сделали это вынуждено.
- Как это так? Я что, действовал как какой-нибудь лунатик, когда отвязывал лодку и пытался с помощью багра...
- Вы забываете, что ещё кто-то услышал крики клошара. Виллемс не издал ни звука, наверное, потому, что его хватил удар сразу же, как только он погрузился в ледяную воду.
Что касается Тубиба, то вы предусмотрительно сначала ударили его по голове. Сочли мертвым или полутрупом, в любом случае неспособным справиться с течением и водоворотами.
И были неприятно поражены, когда услышали его вопли. И уж, конечно, так и оставили бы его кричать в волю, если бы вдруг не раздался другой голос - речника с "Пуату". И он видел, что вы стояли на палубе вашей баржи.
- Вот тогда-то вы и решили ловко сыграть роль спасителя.
Жеф лишь передернул плечами.
- И когда я недавно говорил о допущенной вами ошибке, то имел в виду не то, что вы бросились на помощь клошару. Речь шла о ваших показаниях полиции. Вы сочли уместным выдумать целую историю, чтобы отвести от себя любое подозрение. И вы продумали её весьма тщательно.
Страховой агент и его приятель, на которых происходившая на их глазах дуэль произвела впечатление, по очереди переводили взгляд с комиссара на речника и обратно, наконец-то сообразив, что цена этой игры была голова человека.
- В одиннадцать тридцать вы отнюдь не занимались ремонтом двигателя, как вы заявили, а находились в таком месте, откуда могли обозревать набережную - либо в рубке, либо где-то на палубе. Иначе вы бы не сумели заметить красную автомашину.
Вы отлично видели, как утопили собаку. Эта сцена вспомнилась вам, когда полиция начала допытываться, что произошло в ту ночь.
Вы убедили самого себя, что машину не отыщут и поэтому рассказали о двух мужчинах, возвращавшихся из-под моста Мари.
- Я никому не мешаю говорить то, что вздумается, не так ли? Они болтают, что им взбредет в голову. Вы сочиняете, что вам по душе...
Мегрэ вновь направился к двери.
- Входите, месье Гулэ.
Его, речника с баржи "Пуату", которая все ещё продолжала разгружать песок у набережной Селестэн, тоже привез Лапуэнт по поручению комиссара.
- В котором часу вы услышали крики со стороны Сены?
- Примерно в полночь.
- Не можете ли сказать поточнее?
- Нет.
- Но было позже, нежели половина двенадцатого?
- Наверняка. Когда все было кончено, я хочу сказать, после того, как тело подняли на берег и прибыл ажан, было уже двенадцать тридцать. Мне думается, полицейский записал точное время происшествия в свой блокнот. А ведь прошло не более получаса между тем, когда...
- Что вы на это скажете, Ван Хутте?
- Я? Ничего, не так ли? Он свое плетет...
- А ажан?
- Полицейский тоже.
В десять вечера все три свидетеля удалились, а из "Дофины" принесли ещё один поднос с сандвичами и пивом. Мегрэ зашел в соседнее помещение, чтобы сказать Лапуэнту:
- Твоя очередь...
- И что у него выспрашивать?
- А что хочешь...
Технология "вертушки-марафона" была давно отлажена. Иногда они меняли друг друга по три-четыре раза за ночь, задавая более или менее одни и те же вопросы, только ставя их под несколько другим углом, и тем самым понемногу изматывая допрашиваемого.
- Алло! Соедините меня, пожалуйста, с женой.
Мадам Мегрэ ещё не спала.
- Тебе лучше меня не ждать.
- Мне кажется, ты устал. Так трудно идет, да?
Она почувствовала по его голосу, что комиссар несколько упал духом.
- Он будет стоять насмерть, ни в чем не подставляясь. Самый яркий образчик из всех упрямых идиотов, встречавшихся мне.
- А как там Тубиб?
- Сейчас наведу справки.
Он, действительно, немедленно позвонил в Отель-Дьё и переговорил с ночной сиделкой из хирургического отделения.
- Месье Келлер спит... Нет, боли его не беспокоят. Профессор осматривал его после обеда и счел, что опасность миновала.
- Больной что-нибудь говорил?
- Прежде чем заснуть, он попросил у меня воды.
- Больше ничего не сказал?
- Нет, принял снотворное и заснул.
Мегрэ пошел вышагивать по коридору, дав Лапуэнту полчаса, чтобы суметь "раскрутить" фламандца, голос инспектора жужжал за дверью. Потом комиссар вернулся в кабинет, застав Жефа Ван Хутте наконец-то сидящим на стуле со скрещенными на коленях длинными руками.
Выражение лица сотрудника красноречиво доказывало, что ему не удалось добиться результата, в то время как речник насмешливо взирал на него.
- И долго это ещё продлится? - спросил последний, видя, что Мегрэ занимает место за столом. - Не забудьте, что вы обещали мне вызвать консула. Я расскажу ему все, что вы тут вытворяли со мной и все это появится в бельгийских газетах!
- Послушайте, Ван Хутте...
- Я уже часами только этим и занят, а вы твердите одно и то же...
Он пальцем показал на Лапуэнта.
- И этот туда же. У вас, думаю, припасены ещё и другие. Небось, стоят сейчас за дверью, ожидая своей очереди терзать меня расспросами?
- Не исключено...
- Ну что же, я им буду отвечать то же самое.
- Вы неоднократно противоречили самому себе.
- Ну и что из того, если это и так? Разве с вами на моем месте не произошло бы то же самое?