— Не выезжайте из Парижа, не предупредив меня. До окончания следствия еще далеко, а вы можете понадобиться.
Мегрэ возвратился на улицу Сент-Андре-дез-Арт. Люди из следственной бригады ждали его.
— Мы закончили, шеф. Практически нет ничего достойного внимания. Одежда почти вся темная. У нее, наверное, заскок на почве обуви: мы нашли восемь пар.
Анжела Луге сидела в кресле, внешне безразличная.
— Холодильник заполнен продуктами. Хотя она живет одна, готовит себе обеды. Фотографии, в основном ее и ребенка, того периода, когда она была много моложе. Тетрадь, в которую она записывает полученные суммы рядом с именами клиентов.
— Ты забыл о самом важном, — вставил его напарник. Первый пожал плечами.
— Если это может что-либо значить! На шкафу пыль, а на этой пыли пятно от смазки или масла, которые применяются при чистке оружия.
Анжела заговорила:
— В этом доме никогда не было оружия.
— А все-таки следы свежие. В корзине я нашел запачканную жиром бумагу, в которую был завернут револьвер.
Мегрэ встал на стул, чтобы увидеть пятно собственными глазами.
— В три часа прошу явиться на набережную Орфевр.
— А мои клиенты? Вы думаете, что мне нечего делать?
— Я дам вам официальный вызов.
Мегрэ вынул из кармана желтый бланк и заполнил его.
— Значит, в три.
Обедать Мегрэ вернулся домой. Как и вчера, жена не задавала ему никаких вопросов, спросила только о похоронах:
— Кто-нибудь пришел?
— Только племянница и я с Лапуэнтом. Месса прошла торопливо.
Когда Мегрэ вернулся на набережную Орфевр, Жанвье сказал ему.
— Комиссар Марелла из Тулона просил позвонить. Через две минуты они уже беседовали:
— Марелла?
— Да, я позвонил на всякий случай. Твой Марсель приехал в Тулон вчера поздно вечером и сразу пошел в бар «Адмирал». Меня узнал и поздоровался. У стойки тихо беседовал с Бобом; я ничего не мог услышать, так как тот включил музыкальный автомат на полную мощность.
— Никого с ними не было?
— Нет. Потом Боб зашел в телефонную будку и куда-то звонил. Когда он вернулся, вид у него был довольный, он сделал жест, который говорил: «Все в порядке!»
— Это все?
— Нет. Твой Марсель снял комнату в отеле «Пять континентов» на аллее Республики. Встал в девять утра и на машине поехал в Санари. Тебе это ни о чем не говорит?
— Нет.
— Там живет Пепито, старший из двух братьев Джиованни.
Братья Джиованни в течение долгого времени считались шефами преступников с побережья. Младший, Марко, обосновался в Марселе, Пепито — в Санари, где купил шикарную виллу. Обоих братьев задерживали раз десять, и всегда их приходилось отпускать из-за отсутствия доказательств. Сейчас они постарели и вели спокойную жизнь богатых пенсионеров.
— Длинный Марсель был на вилле?
— Почти час. Потом вернулся в бар «Адмирал».
— У него были раньше контакты с братьями Джиованни?
— Об этом я ничего не знаю.
— Ты можешь последить за Пепито? Мне хотелось бы знать, будет ли он выходить в ближайшие дни или принимать у себя кого-то, кроме постоянных гостей.
— Сделаю. Послушай, Мегрэ. Как давно мы не виделись! Десять лет? Двадцать? Это было при расследовании дела Поркеролль.
— Помню… Когда я покончу с этим, поеду отдохнуть куда-нибудь к солнцу, в твои края.
— Мне это доставит удовольствие.
Они вместе начинали службу на набережной Орфевр и свыше двух лет работали в транспортной полиции, пока их не перевели на охрану, сначала вокзалов, а потом универмагов. Оба тогда были молодые, неженатые.
Старый Жозеф принес вызов, который Мегрэ утром дал Анжеле.
— Впусти ее.
Она была бледнее и напряженнее, чем «накануне. Подействовала ли так атмосфера полицейского управления?
— Пожалуйста, садитесь.
Он открыл дверь в комнату инспекторов.
— Лапуэнт, можешь зайти? Возьми блокнот.
Молодой Лапуэнт часто заменял ему стенографа.
— Как видите, на этот раз допрос будет официальным. Все, что вы скажете, будет записано в протокол, который вы подпишите. Скорее всего, я буду задавать вам вопросы, на которые вы уже отвечали, но теперь ответы будут записаны.
— Словом, вы принимаете меня за подозреваемую номер один.
— Попросту за подозреваемую. Без номеров. Вы не питали никаких теплых чувств к своей тетке?
— Когда я сообщила ей, что беременна, она удовольствовалась тем, что дала мне сто франков.
— Значит, вы упрекаете ее в скупости?
— Она была эгоисткой. Не заботилась о других. Я уверена, что она вышла замуж во второй раз только из-за денег.
— У нее была трудная молодость?
— Вовсе нет. Ее отец был обеспеченным человеком, как тогда говорили. Семья жила в районе Люксембургского сада, и обе девочки, моя мать и тетка, окончили хорошую школу. Только в пожилом возрасте мой дед потерял почти все свое состояние, когда занялся спекуляцией.
— И тогда она вышла замуж за Караме?
— Да. Он довольно часто приходил к ее родителям. Они долгое время думали, что речь идет о моей матери. Она тоже так думала, а в конце концов тетка прибрала его к рукам.
— А ваша мать?
— Она вышла замуж: за банковского чиновника, который не отличался хорошим здоровьем. Он умер молодым, и моя мать стала работать в торговой фирме на улице Парадиз.
— Значит, вы жили очень скромно?
— Да.
— Тетка вам помогала?
— Нет. Не знаю точно, почему я выбрала профессию массажистки. Может быть, потому, что в нашем доме жила одна массажистка, у нее была машина, на которой она ездила к клиентам.