- Что вам известно об убийстве?
- Только то, что рассказала мадам.- Анна-Мари повернулась в сторону Бланш.- Кто-то внизу стрелял в Шабю и ранил его. Из дома напротив выбежала привратница и сразу вызвала полицию, которая явилась через несколько минут.- (Полицейский участок находился неподалеку, на авеню Вилье.) - Он умер сразу?
- Да.
Мегрэ заметил, что девушка немного побледнела. Но не заплакала. Ее состояние походило на шок. Голосом, лишенным всякого выражения, она добавила:
- Я хотела сразу же уехать, но мадам не позволила.
- Почему, Бланш?
- Она могла нарваться на комиссара, приехавшего до вас. Я предпочла задержать ее и оградить свой дом от скандала. Если об этой истории заговорят газеты, мне наверняка придется прикрыть дело.
- Расскажите подробнее, Бланш, что именно вы видели. Где стоял стрелявший?
- Между машинами, как раз напротив двери.
- Вы хорошо его разглядели?
- Нет, уличный фонарь далеко. Я различила только фигуру.
- Это был человек высокого роста?
- Нет, скорее среднего. Широкоплечий, в темном. Он выстрелил три или четыре раза, я не считала. Господин Шабю поднес руку к животу, покачнулся и упал ничком.
Мегрэ наблюдал за девушкой. Признаков горя она не проявляла, хотя и казалась несколько подавленной.
- Вы его любили?
- Что вы имеете в виду?
- Давно вы его любовница? Ее как будто удивили эти слова.
- Все было не совсем так, как вы себе представляете. Если я была нужна, он давал понять. Но никогда не говорил о любви... И я тоже не думала о нем, как думают о любимом.
- В котором часу вас ждут дома?
- Между половиной десятого и десятью.
- Где вы живете?
- На улице Коленкур, у площади Константэн-Пекер.
- А где находится контора Шабю?
- На набережной Шарантон, за складами Берси.
- Вы будете там завтра утром?
- Да.
- Вы мне понадобитесь. Лапуэнт, проводи мадемуазель до метро, чтобы к ней не приставали репортеры - возможно, они успели уже что-нибудь пронюхать.
Мегрэ перекатывал на ладони трубку, словно не решаясь набить ее и раскурить в этой обстановке. Но кончил тем, что все же закурил.
Госпожа Бланш, скрестив руки на круглом животе, спокойно поглядывала на комиссара, как человек, которому решительно не в чем себя упрекнуть.
- Вы уверены, что не узнали стрелявшего?
- Готова поклясться.
- Случалось вашему клиенту приезжать сюда с замужними женщинами?
- Полагаю, что да.
- Часто?
- То чуть ли не ежедневно, то дней через десять - пятнадцать.
- Спрашивал его сегодня кто-нибудь по телефону?
- Нет.
Мегрэ вышел на улицу. Комиссар округа и врач уже уехали. Мороз все крепчал. Санитары из института судебной медицины, уложив труп на носилки, втаскивали их в крытую машину. Эксперты уголовного розыска тоже усаживались в свой грузовичок.
- Что-нибудь нашли?
- Четыре пустые гильзы. Калибр шесть тридцать пять.
Мелкий калибр. Дамский или любителький пистолет, из которого надо стрелять чуть ли не в упор...
- Газетчики уже были?
- Двое, но быстро смотались. Торопились дать материал для провинциальных выпусков.
Инспектор Фурке терпеливо ждал. Он приплясывал от холода.
- Шабю вышел из этого дома?
- Да,- проворчал Мегрэ.
- Сообщите что-нибудь для печати?
- Постараюсь по возможности избежать этого. Его личные документы и бумажник у вас?
Фурке вынул из кармана и передал Мегрэ бумаги убитого.
- Тут есть его адрес?
- Площадь Вогезов. Вы намерены предупредить жену?
- Конечно. Нехорошо, если она узнает обо всем из утренних газет.
На углу авеню Вилье виднелся вход в метро "Мальзерб", со стороны которого к ним торопливо подходил Лапуэнт.
- Благодарю за звонок, Фурке. Простите, что так долго держал вас на морозе. Ну и холодище сегодня.
Мегрэ втиснулся в маленькую, но теплую машину. Вернувшийся Лапуэнт сел за руль и вопросительно посмотрел на шефа.
- Площадь Вогезов.
Дорогой молчали. Снежная пыль запорошила решетку парка Монсо с ее позолоченными остриями. Проехав Елисейские поля, свернули на набережную и вскоре достигли дома Шабю.
Проходя мимо привратницкой, Мегрэ бросил:
- К госпоже Шабю.
Их ни о чем не спросили. Мегрэ с инспектором остановились на втором этаже у массивной дубовой двери, где красовалась медная дощечка с выгравированной надписью: "Оскар Шабю". Было еще только половина одиннадцатого. Комиссар позвонил. Немного погодя дверь отворилась, и молодая горничная в фартуке и батистовом чепчике вопросительно посмотрела на пришельцев. Это была хорошенькая брюнетка, черное шелковое платье выгодно подчеркивало ее формы.
- Госпожа Шабю дома?
- Как прикажете доложить?
- Комиссар Мегрэ из Уголовной полиции.
- Минутку.
Из комнат доносились не то звуки радио, не то телевизора. Какие-то голоса переговаривались между собой. Возможно, показывали спектакль. Вдруг все смолкло, и мгновение спустя появилась женщина лет под сорок в пеньюаре изумрудного цвета. Лицо ее выражало удивление и беспокойство. Красивая, грациозная, она приятно поражала изяществом движений.
- Прошу, господа.
Хозяйка провела их в просторную гостиную. У телевизора, который, видимо, только что выключили, стояло кресло.
- Садитесь, пожалуйста. Уж не случилось ли что-нибудь с мужем?
- К сожалению, сударыня.
- Он ранен?
- Увы, наша весть еще прискорбнее.
- Вы хотите сказать...
Мегрэ утвердительно кивнул головой.
- Бедный Оскар. - Она не заплакала, только понурила голову. - Он был один в машине?
- Речь идет не о дорожной катастрофе. В него кто-то стрелял.
- Женщина?
- Нет, мужчина.
- Бедный Оскар! -повторила госпожа Шабю.- Где это произошло? - И видя, что Мегрэ заколебался, сочла нужным добавить: - Не бойтесь, говорите прямо: я ведь знала все. Мы давно разлюбили друг друга. Не сохранилась даже супружеская близость. Для меня он оставался лишь добродушным малым. Я видела в Оскаре то, что он тщательно скрывал от других,- неуверенность в себе. А на людях он был заносчив, орал на них и с удовольствием грохал кулаком по столу.
- Вам известен дом на улице Фортюни?
- Да. Он возил туда всех своих любовниц. Я даже знакома с этой симпатичной госпожой Бланш: однажды мужу вздумалось показать мне это местечко. Я же говорю, мы оставались добрыми друзьями. С кем был он на этот раз?
- Со своей личной секретаршей.
- С Кузнечиком? Это он прозвал ее так. Так ее все и звали.
Лапуэнт во все глаза смотрел на госпожу Шабю, совершенно ошеломленный ее невозмутимостью.
- В него стреляли в самом доме?
- Нет, на тротуаре, в тот момент, когда он садился в машину.
- Преступник задержан?
- Успел убежать и скрыться в метро. Простите, сударыня, но раз уж вы в курсе любовных увлечений вашего мужа, не приходит ли. вам на память, кто мог особенно желать ему смерти?
- Да кто угодно,- обезоруживающе улыбнулась госпожа Шабю.- Любой из обманутых мужей, любая брошенная любовница. На свете есть еще ревнивцы.
- Он не получал угрожающих писем?
- Не думаю. Он был в интимных отношениях с женами некоторых наших приятелей, но я не вижу среди них ни одной, чей муж способен из ревности убить любовника. Не заблуждайтесь насчет Оскара. Он не был из породы пожирателей сердец. Скотом, несмотря на свою внешность,- тоже. Я, вероятно, удивлю вас, если скажу, что он был человек робкий и поэтому испытывал постоянную потребность в самоутверждении. И ничто его так не убеждало в своей полноценности, как сознание, что он может овладеть любой женщиной.