- И вы всегда были к нему так снисходительны?
- Первое время он все от меня скрывал. Потом я стала узнавать, что он спит то с одной, то с другой из моих подруг. Однажды я застала его врасплох с любовницей. Произошел долгий откровенный разговор, но мы остались друзьями. Теперь понимаете? Тем не менее смерть его большая потеря для меня. Мы так привыкли друг к другу. И мы любили друг друга.
- Он тоже не ревновал вас?
- Оскар предоставил мне полную свободу действий, но из мужского самолюбия старался не вникать в подробности моей личной жизни. Где находится тело?
- В институте судебной медицины. Я вынужден просить вас заехать туда утром, чтобы официально опознать убитого.
- Куда его ранило?
- В грудь и живот.
- Долго мучился?
- Смерть наступила почти мгновенно.
- Кузнечик была при этом?
- Нет. Господин Шабю вышел из дому первым.
- Значит, в ту минуту он был один?
- Да. У меня к вам еще просьба. Не составите ли вы к завтрашнему дню список своих приятельниц, которые могли состоять в интимной связи с вашим мужем?
- Вы убеждены, что стрелял мужчина?
- Так утверждает госпожа Бланш.
- Она не успела закрыть за Оскаром?
- Она подсматривала через дверной глазок. Благодарю вас, госпожа Шабю. Сожалею, что принес вам печальную весть. И простите, последний вопрос: живет ли в Париже кто-нибудь из родственников покойного?
- Да, его отец, старик Дезире. Ему семьдесят три года. Но он все еще не хочет оставить свое бистро на набережной Турнель. Оно называется "В маленьком Сансере". Дезире давно овдовел и живет с одной из официанток, женщиной лет пятидесяти. В машине Мегрэ спросил Лапуэнта:
- Ну как?
- Довольно любопытная особа. А вы верите тому, что она говорит?
- Безусловно.
- Нельзя сказать, чтобы она особенно горевала.
- Это придет. Может быть уже сегодня ночью, когда она ляжет спать одна. Поплачет, вероятно, и горничная: она наверняка спала с хозяином.
- Маньяк он был, что ли?
- В какой-то мере да. Есть люди, которым такие любовные связи необходимы, чтобы поверить в себя. Его жена очень верно это подметила... Едем теперь к старому Дезире. Только бы он еще не закрыл уже свой кабачок.
Они подкатили к бистро "В маленьком Сансере" как раз в ту минуту, когда седой человек в синем фартуке из плотной ткани опускал железные шторы. Сквозь приоткрытую дверь виднелись стулья, поднятые на столы, опилки на полу и грязные стопки на оцинкованной стойке.
- Закрыто, господа.
- Нам необходимо поговорить с вами.
- Со мной? А вы кто такие будете?
- Мы из уголовной полиции.
- Вот оно что! Какие же у меня могут быть с вами дела? - Старик нахмурился. - Ну что ж, заходите.
Вошли в бистро. Дезире запер дверь. Большая печь в углу излучала тепло.
- Речь не о вас, а о вашем сыне. Дезире недоверчиво смотрел хитроватыми глазами крестьянина.
- И что же натворил мой сын?
- Ничего. С ним стряслась беда.
- Я всегда говорил ему: не гоняй на большой скорости. Тяжело ранен?
- Не ранен - убит.
Старик ушел за стойку. Молча налил себе виноградной водки, одним глотком осушил стопку.
- Выпьете? - спросил он.
Мегрэ утвердительно кивнул. Лапуэнт отказался: он терпеть не мог виноградной водки.
- Как это случилось?
- Его застрелили из пистолета.
- Кто?
- Это я и выясняю.
Морщинистое лицо старого Шабю осталось бесстрастным, только взгляд еще больше посуровел.
- Невестка знает?
- Да.
- Что она говорит?
- Ей известно не больше, чем нам.
- Шестой десяток лет я стою за этой стойкой... Идите за мной.- Старик провел их в кухню и зажег свет.- Посмотрите.
На стене висела фотография мальчугана лет семи-восьми, с обручем в руке. На другом снимке тот же мальчуган был уже в костюмчике для первого причастия.
- Это он. Тут, на антресоли, и родился. В этом же квартале бегал в начальную школу, потом в лицей. Дважды проваливался на выпускных экзаменах. Стал агентом по сбыту вин. Стаптывал башмаки, бегал по домам. Потом виноторговец из Макона взял его помощником в парижскую контору. Оскару не всегда сладко жилось, поверьте, он немало погнул спину. Женившись, он едва мог прокормить жену.
- Он ее любил?
- А как же! Она служила у его хозяина машинисткой. Сперва они устроились в тесной квартирке на улице Сент-Антуан. Детей у них не было, Оскар готовился завести свое дело, но я ему не советовал: был уверен, что он прогорит. А вышло наоборот: ему повезло. За что ни возьмется - во всем удача. Видали на Сене его баржи с "Вином монахов"? Впрочем, чтобы выбиться наверх, одной удачи мало. Надо быть крутым, никому не давать спуску. Его богатство обернулось нищетой для многих мелких торговцев, и хоть он сам тут вроде бы ни при чем, врагов у него довольно. Люди есть люди.
- Вы хотите сказать, что покушение мог совершить кто-нибудь из разорившихся конкурентов?
- Скорее всего так.
Дезире не упоминал ни любовниц своего сына, ни их мужей. Интересно, он в курсе дела?
- Не назовете ли кого-нибудь, кто затаил на него обиду?
- Сам я ничего такого не знаю, на складах Берси вам смогли бы порассказать об этом.- Старик пожал плечами.- Сын слыл там за человека, с которым шутки плохи.
- Часто он вас навещал?
- Можно сказать, никогда. С тех пор, как он обзавелся собственным делом, мы перестали понимать друг друга.
- Вы не могли простить ему жестокости к людям?
- Это или другое - какая разница? - И неожиданно, слегка дрожащим указательным пальцем Дезире смахнул со щеки слезу, одну-единственную.Когда можно будет взглянуть на него?
- Завтра утром в институте судебной медицины.
- Это там, внизу, на том берегу?
Старик снова наполнил стопки. Взгляд его был устремлен в одну точку. Мегрэ выпил и, простившись с Дезире, занял свое место в машине.
- Сначала отвези меня, потом уже поедешь к себе,- сказал он Лапуэнту.
Было около полуночи, когда он поднялся по лестнице и увидел жену, поджидавшую на площадке у приоткрытой двери.
- Ты не простыл? - обеспокоенно спросила она.
- Я почти не был на улице - раскатывал в машине.
- Но ты охрип...
- Но я же не кашляю. Насморка тоже нет.
- Посмотрим, что будет утром. А пока я приготовлю тебе грог и дам две таблетки аспирина... Твой мальчишка сознался?
Мадам Мегрэ знала, что Стирнэ убил свою бабку.
- Без всяких усилий с моей стороны.
- Убил из-за денег?
- Он безработный. Три месяца не платил хозяйке. Его согнали с квартиры.
- Садист?
- Какое там? Просто у него развитие десятилетнего ребенка. Не отдает себе отчета ни в том, что случилось, ни в том, что его ждет. На вопросы отвечает без уверток и старательно, как школьник.
- Выходит, он невменяемый?
- К счастью, решать это не мне, а суду.
- Кто будет его защищать?
- Как всегда, адвокат из начинающих, никому в суде не известный: у мальчишки всего три франка в кармане... Но задержался я не из-за него, а из-за человека весьма заметного. Его застрелили, когда он выходил из самого шикарного дома свиданий в Париже...
- Ну, я пошла варить грог, а то уже вода кипит.
Мегрэ стащил с себя волглую одежду, натянул пижаму и, поколебавшись, набил трубку. Вместе с привычным вкусом и запахом табака он ощутил противный привкус простуды.
Глава II
Когда жена, принеся утреннюю чашку кофе, коснулась рукой его плеча, Мегрэ испытал, как в детстве, соблазн пожаловаться на недомогание, чтобы ему разрешили еще немного поваляться в теплой постели.
Голова болела, ломило в висках. Лоб покрылся испариной. Оконные стекла заливал ровный молочно-белый свет, словно они были матовыми.
Мегрэ выпил кофе и решил вставать. Ворча, он подошел к окну взглянуть, что делается на улице. В утреннем тумане мелькали первые редкие прохожие. Засунув руки в карманы, они торопились в метро.