Мегрэ представился и поинтересовался, здесь ли работает Розали Монкёр. Респектабельный владелец указал ему на черный ход.
— Поднимитесь на третий этаж, мсье.
Мегрэ выпил по дороге еще два пива и головная боль прошла.
Лестница была узкая и крутая. Комиссар позвонил в покрытую темным блестящим лаком дверь. Ему отворила полная седая женщина и вопросительно посмотрела на незнакомого мужчину.
— Мадам Монкёр?
— Чего мсье хочет от нее?
— Хочу поговорить.
— Это я, говорите.
Кухарка присматривала за кипящими кастрюлями, а чернявая помощница растирала какую-то пахучую приправу в ступке.
— Если я не ошибаюсь, вы служили у графа фон Фарнгейма?
— А кто вы такой?
— Я из уголовной полиции.
— Значит, я должна ворошить старое?
— Не совсем так. Вы знаете, что графини нет в живых?
— Каждый уходит на тот свет в свое время. Но я не знала.
— Об этом сообщали все утренние газеты.
— Вы думаете, у меня есть время на газеты? В доме, где почти каждый день задают ужины на тридцать человек?
— Графиню убили.
— Вот тебе на!
— Чему вы так удивляетесь?
Кухарка не предложила Мегрэ сесть, занималась своим делом, а к комиссару отнеслась, как к посыльному из магазина, не испытывая никакого страха перед полицейским.
— Да не удивляюсь я! Так, вырвалось. А кто ее убил?
— Еще неизвестно. Это я и хочу- узнать. Вы работали на вилле и после смерти графа?
— Только две недели. Не могла поладить с графиней.
— Почему?
Розали пристально наблюдала за своей помощницей, потом открыла духовку и окропила бульоном какую-то вкусно пахнущую дичь.
— Там была работа не для меня.
— Значит, это был не аристократический дом?
— Конечно, нет. Я люблю мою профессию и предпочитаю, чтобы люди садились за стол вовремя. Стараюсь вкусно готовить и мне хочется, чтобы мое искусство ценили. Достаточно, Ирма. Вынь из ледника крутые яйца и отдели белки от желтков.
Кухарка открыла бутылку мадеры и влила несколько капель вина в соус, который медленно растирала деревянной ложкой.
— Вы помните Оскара Бонвуазена? — задал комиссар следующий вопрос.
Розали пристально посмотрела на комиссара, как бы говоря: «Ах, вот оно что?» Но отвечать не торопилась.
— Вы слышали мой вопрос?
— Я не глухая.
— Кем он был?
— Лакеем.
А поскольку Мегрэ удивился тому, с каким презрением она произнесла это слово, кухарка добавила:
— Не люблю лакеев. Это бездельники. А если он еще вдобавок и шофер, то считает себя самым главным в доме и ведет себя, как господин.
— Бонвуазен был именно таким?
— Я не помню его фамилии. Все его звали просто Оскаром.
— Как он выглядел?
— Красивый парень, который хорошо об этом знал. Любимец женщин, а я таких не люблю и не скрывала этого.
— Он приставал к вам?
— На свой манер.
— Что это значит?
— Зачем вы так выпытываете?
— Я должен знать все об Оскаре.
— Вы думаете, это он убил графиню?
— Предполагаем.
Самым взволнованным человеком на кухне была молоденькая Ирма, которой, наверное, казалось, что она замешана в настоящее убийство, и у нее все валилось из рук.
— Ты уже забыла, что должна растирать желтки? — прикрикнула на нее Розали.
— Вы можете его описать? — спросил Мегрэ.
— Только как он выглядел тогда, на вилле. Я ведь не знаю, какой он сейчас.
В это время в ее глазах блеснул молодой огонек. Это не укрылось от комиссара и он задал очередной вопрос:
— Вы в самом деле его не видели позже?
— Об этом я как раз и подумала. Сама не знаю. Несколько недель назад я навещала брата, у него свое кафе, и на улице столкнулась с человеком, который показался мне знакомым. Он тоже посмотрел на меня, будто узнал. И неожиданно, ни с того, ни с сего, заторопился, ускорил шаг, а голову повернул в другую сторону.
— И вы подумали, что это Оскар?
— Не сразу. Мне пришло это в голову позже, а сейчас я просто уверена, что эго был он.
— Где находится кафе вашего брата?
— На улице Коленкур.
— Значит, вы встретили бывшего слугу графа фон Фарнгейма на Монмартре?
— А если точно — на улице Клиши, на углу.
— Расскажите мне об этом человеке.
— Я с тех давних пор ни разу не имела дел с полицией. Не спрашивайте меня больше. Что бы он ни сделал, я-то тут причем?