- Не в то время.
- Вы согласились на это позднее, через два гола после свадьбы, когда ваша жена вернулась к этому вопросу и рассказала вам об одном выгодном предложении.
Меран явно смутился, а Мегрэ сурово продолжал:
- Вы были ревнивы. Из ревности заставляли ее оставаться лома, а ей хотелось работать. Вы жили тогда в двухкомнатной квартире на улице Тюренна. Каждый вечер требовали отчета, как она провела лень. Вы в самом деле были убеждены, что она любит вас?
- Я в это верил.
- Ой ли? Не хитрите!
- Какая уж тут хитрость!
- Вы часто встречались с братом?
- Он жил тогда в Париже.
- Бывал он где-либо с вашей женой?
- Обычно мы проводили досуг втроем.
- А вдвоем Им случалось куда-либо ходить?
- Иногда.
- Брат проживал в гостинице на улице Бреа, возле площади Герн? Ваша жена навещала его там? Измученный Меран повысил голос.
- Нет.
- Был у вашей жены свитер, который обычно носят в горах, когда катаются на лыжах? Свитер из плотной белой шерсти ручной вязки, с вышитыми на нем черными и белыми оленями? Случалось ей надевать его для прогулок вместе с черными узкими брюками?
Нахмурив брови, Меран пристально вглядывался в лицо Мегрэ.
- Куда вы клоните?
- Отвечайте.
- Случалось, но редко. Мне не нравилось, когда она выходила на улицу в брюках.
- Вам часто попадались на парижских улицах женщины в брюках?
- Нет.
- Тогда прочтите это, Меран!
Мегрэ вытащил из дела лист с показаниями управляющей гостиницей на улице Бреа. Она не забыла своего жильца Альфреда Мерана, который не раз снимал на месяц комнату в ее заведении. И впоследствии, когда бывал в Париже, останавливался у нее на несколько дней. К нему ходило много женщин. Управляющая сразу узнала по предъявленной фотографии Жинетту Меран и даже припомнила, что видела ее в эксцентричном наряде... Следовало описание свитера и брюк.
- Давно ли заходила Жинетта Меран на улицу Бреа?
Ответ управляющей: - Менее года назад, во время короткого пребывания в Париже Альфреда Мерана".
- Это ложь! - возразил муж, отталкивая бумагу.
- Хотите прочесть все дело? В нем по крайней мере тридцать свидетельских показаний, и все от владельцев гостиниц, одного даже из Сент-Клу. У вашего брата был голубой автомобиль с поднимающимся верхом?
Лицо Мерана красноречиво отразило ответ.
- Ваш брат не был у нее единственным. На улице Гравилье, там, где бывают танцы, за вашей женой числилось десятка полтора любовников.
Грузный и насупившийся, Мегрэ набивал новую трубку. С нелегким сердцем он вел подобный разговор.
- Ложь! - снова раздраженно крикнул Меран.
- Она не просила вас взять ее в жены и никак этого не добивалась. Три недели она не решалась проводить с вами время. Может, не хотела мучить вас? Когда вы попросили, она пошла с вами в гостиницу, так как не придала этому значения. Вы прельщали ее легкой, приятной жизнью, обеспеченностью, доступом к определенному буржуазному сословию. Вы почти заверили ее, что осуществите ее мечту о маленьком кабачке. Из ревности не давали ей работать. Не ходили танцевать. Не любили кино.
- Каждую неделю холили.
- Остальное время она была обречена на одиночество. А по вечерам вы читали.
- Я всегда мечтал об образовании.
- А она мечтала о другом. Теперь начинаете соображать?
- Не верю я вам.
- И тем не менее, вы уверены, что никому не говорили о китайской вазе, и двадцать седьмого февраля не надевали синий костюм. Но ключи от квартиры на бульваре Шаронн были только у вас и у вашей жены.
Зазвонил телефон. Мегрэ снял трубку.
- Да, я. Говорил Барон:
- Она вышла около девяти, точнее, без четырех минут девять, и направилась к бульвару Вольтера.
- Как она одета?
- Без шляпы, платье в цветочек и коричневое шерстяное пальто.
- Дальше.
- Вошла в магазин дорожных товаров, купила дешевый чемодан. С чемоданом вернулась домой. В квартире, должно быть, душно, так как она открыла окно. Вижу, как она ходит взад и вперед, вероятно, укладывается.
Слушая Барона, Мегрэ смотрел на Мерана, который проявлял беспокойство, видно, подозревал, что речь идет о его жене.
- С ней ничего не случилось? - не выдержал он. Мегрэ отрицательно покачал головой.
- У консьержки есть телефон, - продолжал инспектор - Я вызвал такси, оно стоит в сотне метров, на случай, если дамочке оно потребуется.
- Прекрасно, держи меня в курсе. Одну минуту, - обратился Мегрэ к Мерзну.
Комиссар прошел в комнату инспекторов и сказал Жанвье:
- Бери полицейскую машину и быстрее кати на бульвар Шаронн. Кажется, Жинетта решила улизнуть, может, догадывается, что муж пришел сюда. Наверное, боится этого.
- А как он?
- Не желал бы быть в его шкуре.
Мегрэ предпочел бы заниматься другими делами,
- Вас просят к телефону, господин комиссар.
- Я поговорю отсюда.
Звонил прокурор при суде первой инстанции. На душе у него тоже было неспокойно.
- Ничего не произошло?
- Они вернулись к себе домой. Ночью, кажется, спали в разных комнатах. Меран ушел из лома очень рано и сейчас сидит у меня в кабинете.
- Что вы ему сказали? Он, конечно, не слышит вас?
- Я говорю из инспекторской. Он еще не может поверить мне и все отрицает. Бедняга лишь начинает сознавать, что придется взглянуть правде в лицо...
- Вы не опасаетесь, что он...
- Есть все основания думать, что, вернувшись, он не застанет жену дома, она как раз сейчас укладывает чемодан.
- Ну, а если он ее встретит?
- После полученной у меня моральной встряски Меран скорее будет обвинять себя, чем ее.
- Он не может покончить с собой?
- Не раньше, чем узнает всю правду.
- А вы надеетесь раскрыть ее?
Пожав плечами, Мегрэ ничего не ответил.
- Как только у вас будут новости...
- Я позвоню или заеду к вам, господин прокурор.
- Вы читали газеты?
Только заголовки.
Мегрэ повесил трубку. Жанвье уже уехал. Пожалуй, все же стоит задержать Мерана на некоторое время, чтобы он не застал жену в разгаре сборов в дорогу. Если он потом и встретит ее, большой беды не будет. Самый опасный момент минует. Вот почему, держа трубку в зубах, Мегрэ походил взад и вперед по комнате, затем прошелся вдоль длинного, плохо отапливаемого коридора.
Потом, взглянув на часы, вернулся в кабинет, где нашел Мерана более спокойным и сосредоточенным.
- Есть еще одна возможность, о которой вы не упомянули, - заметил тот. - По крайней мере, еще одно лицо должно было знать о тайне китайской вазы.
- Мать ребенка?
- Да. Жюльетта Перрен. Она часто навешала Леонтину Фаверж и Сесиль. Даже если старуха ничего не говорила ей о деньгах, девочка могла их увидеть.
- Вы думаете, я не учел этого?
- Почему же вы не вели поиски в этом направлении? Жюльетта Перрен работает в ночном кабаре, встречается с разными людьми.
Меран отчаянно цеплялся за эту версию, и Мегрэ не решался его разочаровать, но это было необходимо.
- Мы проверили все ее связи, но безрезультатно. К тому же имеется вещь, которую ни Жюльетта Перрен, ни ее случайные или постоянные любовники не могли достать без соучастника.
- Какая вещь?
- Синий костюм. Вы знаете мать ребенка?
- Нет.
- Вы никогда не встречались с ней на улице Манюэль?
- Нет. Я знал, что мать Сесили приводила посетителей в ресторан и пила там с ними, но видеть ее мне не случалось.
- Не забывайте все-таки, что убита была ее дочь.
И этот возможный выход оказался для Мерана закрытым. Но все же он продолжал сопротивляться, искать наугад, ощупью, упорно решив не признавать правду.
- Моя жена могла сдуру сболтнуть кому-нибудь.
- Кому же?