Теперь он каждую неделю ходит в казино. Колесит по империи, прожигая жизнь в игорных домах. Потом каждые три дня, потом через день. Но вскоре это стало ему надоедать. Тогда Эггман предложил ему алкоголь, который сможет скрасить его боль. Майлз долгое время бежал от этого вещества, но теперь, ему уже было безразлично, что происходит с его жизнью. Теперь каждый поход в казино, сопровождался парой лёгких коктейлей, позже парой бутылок, крепкого алкоголя.
Это глушило в нём чувства на недолгое время, но не более. Майлз всё так же был одинок. Общество Эггмана ему уже надоело, а другие разумные существа разговаривали с ним, будто из-под ботинка, что может раздавить их в любой момент, словно мелких мошек. Он заливался уже в своей мастерской, иногда выходя на балкон, чтобы пострелять в прохожих, дабы увидеть беготню и услышать их крики. Бутылка стала его другом, но она не могла сказать ему: «Всё будет хорошо, мой друг, а теперь бежим вместе»
Так продолжалось, пока однажды Эггман не ввалился в мастерскую в сопровождении нескольких роботов и куче заключенных. Майлз лежал в пьяном угаре. Он видел сон, в котором он вновь был «Тейлзом». Точнее он смотрел на него со стороны, думая о том: «Неужели, это было так плохо. Просто бегать и не задумываться зачем. Всё осталось в прошлом»
Но вдруг его начали толкать и будить. Пауэр встал, шатаясь от головокружения, что преследовало его уже постоянно. И начал медленно, пытаясь связать два слова, говорить:
— Ч-ч-что н-н-надо? Спать хочу!
— Майлз, я пришёл сказать, что мы, наконец, выиграли. Последний аванпост пал”-радостно и с гордостью говорил Эггман.
— Где выиграл-л-ли. Кто э-э-то? — чуть ли не падая, отвечал лис.
— Уже неважно. Нам осталось казнить последних повстанцев, которые сейчас стоят здесь. И это дело, я, доверяю тебе — ехидно говорил Эггман, смотря в закрывающиеся глаза Майлза.
После чего положил в его руку бластер, а с заключённых сняли маски. Среди них был и Соник, но Майлз, даже не заметил его, как это было когда-то с ним. Но не со зла, а из того, что в его глаза застелила мутная пелена алкоголя. Но Эггман продолжил:
— Давай, стреляй — говорил он, указывая на Соника.
Он навёлся дрожащими руками на заключенных, а в это время ёж рыдал, прося пощады, но в голове Майлза был лишь шум и мечты о прошлом. Потом около десятка тихих хлопков, несколько криков и один громкий «Урааа» от Эггмана, после чего последний начал махать руками и радоваться. В тот самый момент пелену, что закрывала глаза, будто смыло, а вместе с этим и вернулось сознание. И среди этих трупов, он увидел, тот самый. Тогда он подбежал к нему, так как лететь уже не мог, из-за своего веса. Упал коленями на труп и начал рыдать. Его голова разрывалась, шум крови, что бил по вискам с бешеной силой, начал давить на него. Он положил свои руки перед собой и увидел на них не обычные пятна машинного масла, а кровь, что стекала к его локтям. Он осмотрел себя. Майлз был одет в костюм Эггмана. Тогда он всё понял. Только потеряв единственное, что держало его в прошлом, Майлз понял, что сейчас произошло. Он начал говорить. Нет, кричать:
— Нет, он жив. Проснись. Проснись! Я жду!
— Ты тварь. Всё это чертовщина. Вы все твари!
— Я не виноват. Всё пошло, как можно лучше. Нет больше этого назойливого беса.
А после он начал рыдать. Рыдать жгучими слезами, которых в своей жизни никогда не испытывал. Они жгли его щёки, губы. И так он лежал в течение 3-ёх часов.
…
После встал и нашёл решение всех своих проблем. Походя по комнате, обдумывая свои действия, он, наконец, вышел из комнаты.
Через пять минут он стоял на стуле. Под его ногой лежало мыло. А на шеи последний галстук. Удар. Падение. Верёвка, словно змея сжалась вокруг шеи. Пара стонов и конец.
Через день, когда Эггман пришёл за лисом, дабы отправиться с ним в очередной поход по казино, он нашёл лишь труп, от которого уже пахло. Тогда он резко крикнул:
— Уберите труп. Он воняет!
— Что с ним делать? — спросил робот, который ходил за Эггманом всё это время.
— Не знаю. В мусор его выкинете. Мне не важно!
Тогда Эггман брезгливо толкнул труп, а потом сказал:
— Хороший был техник, но такой же тупой, как его друг.