Она подтянула вверх платок, прикрывая нижнюю часть лица. Вообще, человек в таком вот длинном плаще и с полузакрытым лицом мог оказаться почти кем угодно…
— Тогда я назвалась твоим именем, надеясь, что смогу направить их по ложному пути, а потом запутать следы с помощью амулетов.
— Связываться с правоверными было плохой идеей, — заметила Фериус. У нее был очень усталый голос, даже вялый.
— Ты в порядке? — спросил я.
— Да. Сейчас вот добавлю в лекарство для этих ребят немного снотворной травы. Пусть хорошенько отдохнут, прежде чем бросятся в погоню за нами.
Ну, просто отлично. Еще один повод для беспокойства.
— Правоверные — очень и очень хорошие охотники, — сказала Нифения. — Я испробовала все, чтобы их запутать, но они шли за мной по пятам.
— И ты привела их к нам? — спросил я.
— Они выяснили бы, что я — очевидно не ты, Келлен. Оставалась единственная надежда: добраться до вас первой. Тогда мы смогли бы сражаться с ними все вместе.
Нифения снова обняла гиену, нежно поглаживая шерсть зверя.
— Бедный Айшек едва не погиб, защищая меня.
— Дивная история, — сказал Рейчис. — Только вот они с шавкой удрали, едва завидев нас.
— Что он сказал? — спросила Нифения.
Я перевел, и снова увидел на ее лице лишь досаду.
— Когда я вас нашла, уже не было времени ничего объяснять. Я не хотела рисковать вами.
Нифения достала из-под плаща крохотную железную коробочку с ржавыми обугленными стенками.
— Это защитило бы меня от молний. Но не вас. И вы могли пострадать заодно с берабесками. — Она бросила использованный и уже мертвый амулет на песок. — Ладно, может, и не лучший мой план…
На самом деле план не такой уж плохой. «Плененная» магом буря бывает очень опасна, а правоверные преследовали Нифению по пятам. Остановись она хоть на секунду, они бы поймали ее… Конечно, именно такую историю и рассказал бы маг шелка, желавший меня обмануть.
— Келлен?.. — сказала она, пристально глядя на меня.
Я не знал, чему верить. Я устал, я был ранен, и вдобавок ко всем прочим бедам левый глаз начал болеть. Черные отметины горели, словно их облили кислотой.
В моем народе верят, что Черная Тень — это трещина, через которую демон мало-помалу захватывает тело мага… Только вот в последнее время изменялся вовсе не я. Зато все вокруг постоянно оказываются не теми, за кого себя выдают.
Глаза девушки сузились, превратившись в темные щелки. А ее ухмылка становилась все шире и шире — казалось, Нифения вот-вот вывихнет себе челюсть. Она смеялась надо мной — над тем, как легко я поверил в ее обман. И впрямь: с какой стати Нифении быть здесь — за много сотен миль от нашего дома? Более вероятно, что какой-то охотник за головами из джен-теп случайно попал в плен к религиозным фанатикам, а теперь разыгрывал перед нами спектакль, ожидая подходящей возможности меня убить…
Несколько вещей произошли одновременно. Гиена встала, несмотря на раненную лапу, и зарычала на меня. Рейчис тоже подскочил, готовый кинуться на гиену; его шерсть окрасилась в темно-красный цвет. Нифения смотрела на мои руки.
Я опустил взгляд и увидел, что сунул руки в мешочки на поясе, сам того не заметив.
— Келлен, что ты делаешь? Это я, Нифения.
— Неверный ответ, — сердито сказал я. — Теперь ее зовут Нифарья.
Я вытащил по щепотке порошков — красного и черного — и сжал их в пальцах.
— Итак, кто ты на самом деле?
Глава 10
ВОССОЕДИНЕНИЕ
— Келлен! — крикнула девушка. Она сощурила глаза, а голос ее сделался резким. — Я больше не ношу имя Нифарья. Я Нифения. Совет клана отнял имя мага в тот день, когда изгнал меня.
Да неужели? Несколько месяцев назад моя сестра Шелла рассказала, что Ниф обручилась с Панэратом и обрела покровительство его дома. Я знал Пана. Он никому не позволил бы изгнать ее.
— Убери эти порошки, Келлен. Твоя татуировка начинает светиться.
И точно. Узоры на моем предплечье окружил слабый серебристо-голубой свет. Нифения — или тот маг, что прикидывался ею, — сунула руку под плащ. У творца амулетов может быть припрятано много зубодробительных штуковин. Впрочем, я был уверен, что среагирую быстрее. Только с такого расстояния я ее скорее всего убью.
Белкокот и гиена рычали все громче. Кровь шумела в ушах. Левую глазницу жгло все сильнее и сильнее, и перед мысленным взором плыли видения — огонь и смерть, гибель магов, которые приходили за мной прежде и наверняка придут снова. Сасуцеи в правом глазу, в свою очередь, обожгла меня холодом, призывая остановиться. Я не знал, какому инстинкту верить, но мне до смерти надоели люди, пытавшиеся меня одурачить, обмануть или убить. Не в этот раз. Хватит!