Мужчина встал надо мной. Его лицо выражало одновременно сочувствие и легкое отвращение. На его взгляд, очевидно, я не представлял никакой, даже мало-мальской угрозы.
— Не двигайся, мальчик.
— Ладно, — сказал я.
Интересно, сорок секунд уже прошли? Очень трудно уследить за временем, когда тебя пытаются убить. Я решил рискнуть и полез за порошками. Может, я и не великий боец, но я потратил немало времени, тренируясь использовать свое порошковое заклинание из самых разных позиций. В том числе — неудобных и неуклюжих.
Моя атака была быстрой, отлаженной и прицельной… но, к несчастью, несвоевременной. Взрыв растекся по щиту за две секунды до того, как тот потух. Мужчина снова взмахнул когтями. Я откатился — быстрее, чем сам от себя ожидал, — и все бы хорошо, если б не боль от пяти наконечников, вонзившихся в спину сквозь ткань рубашки. Когда я поднялся и повернулся к врагу лицом, на стальных остриях багровела кровь. Моя кровь.
— Встань на колени и поклонись, — сказал он. — В следующий раз мои тьязханы вонзятся тебе в горло.
Я начал отступать. Или по крайней мере подумал, что отступаю. Оказалось: я вообще не двигаюсь. Я просто стоял на песке и не мог заставить собственные ноги пошевелиться. Мужчина поднял руку. Он собирался меня убить. Обычно этого хватает, чтобы ноги вспомнили, как нужно двигаться… На сей раз — не хватило. И вот интересный факт, который я узнал, проведя год в изгнании: твой мозг никогда по-настоящему не свыкается со страхом. То есть, конечно, ты приучаешься к идее постоянно бояться, но всякий раз, когда кто-то пытается тебя убить, все летит в тартарары.
— Тебе нравятся когти? — пробурчал Рейчис. — Попробуй мои!
Он прыгнул на врага, расставив лапы, и широко разинул пасть, показывая клыки. В отличие от меня, Рейчис в драке быстр и смертоносен. До это момента я не видел, чтобы кому-нибудь удавалось увернуться от него. Однако берабеск сумел, уклонившись с неимоверной ловкостью. Когда же он снова оказался ко мне лицом, стальные когти еще ярче окрасились кровью.
— Рейчис! — завопил я.
Белкокот приземлился на песок футах в десяти поодаль. Он вскочил, но его задняя лапа подломилась. Он издал рычание, которое для большинства людей прозвучало бы, как выражение дикой ярости, но я знал, что ему больно и страшно.
Берабеск, видимо, решив, что Рейчис более опасен, шагнул к нему.
— Не трогай его! — заорал я.
Ноги наконец-то начали слушаться, и я попытался ухватить мужчину за плечо. Почти небрежно он повернулся и наотмашь ударил меня по лицу. Острия задели левую щеку, по скуле потекла кровь. Барабеск смотрел на меня, прищурившись, с любопытством и, пожалуй, даже некоторой симпатией.
— Ты готов умереть ради зверя?
Отвечать мне не пришлось. Порыв ветра кинул в нас тучу песка, временно ослепив обоих. Наша схватка происходила чуть в стороне. Я понятия не имел, где сейчас Фериус и не встретила ли наконец моя наставница-аргоси врага, которого не смогла переиграть.
Рейчис рычал, пытаясь подняться и прыгнуть мужчине на спину, но раненая нога мешала ему. На него было жалко смотреть. Фериус говорит, что когда дела плохи — совсем плохи, — то остается решить, умереть ли, стоя на ногах или на коленях. Вот тут у тебя совершенно свободный выбор. Ты можешь рискнуть всем, потому что уже нечего терять и страх больше не сдерживает тебя.
Фериус очень глупая.
— На колени, — сказал берабеск. — Обещаю: смерть будет быстрой.
Впрочем, может быть, Фериус в чем-то и права.
— Да пошел ты, говнюк, — отозвался я. — Давай-ка лучше станцуем.
Глава 6
ВТОРОЙ ТАЛАНТ
Второй талант аргоси называется «арта эрес», что значит — «изящная оборона» или, как говорит Фериус, «танец». Когда она сражается, это похоже на воду, бурлящую в водовороте — Фериус кружится, изгибается, все время остается в движении, действует плавно и гармонично, даже когда колошматит противников. Когда то же самое делаю я, это выглядит совершенно иначе.
— А ты не трус, — признал берабеск, когда я каким-то образом ухитрился проскользнуть под его рукой и ударить по почкам.
Ну, можно гордиться, учитывая обстоятельства. И все, чего мне это стоило — еще один кровавый след на моем теле, теперь на груди.
Мы снова отскочили друг от друга. Мужчина покачал головой.
— Однако ты — безбожник и глупец. Ради чего ты жертвуешь собой? Ради колдуна, которого даже не знаешь. Колдуна, захваченного в плен врагами, которых тебе не победить. Он все равно что мертв. Ты отдаешь жизнь ни за что.