ый надежно защищая их от врагов, постепенно превращался в обычную рухлядь. - А сколько всего землероек живет Под-панцирем? - осторожно поинтересовался странник. - Три сотни, с небольшим, - честно ответила Тальпа. - Прилично. Но где же они все? Пока я наблюдаю только одну словоохотливую землеройку. - И что же в этом плохого? - Тальпа довольно хихикнула. - Ничего, просто хотелось бы знать, куда подевались все остальные. В ответ землеройка щелкнула пальцами: - Вот именно что подевались. Знаешь, уж что-что, а прятаться землеройки умеют получше пустынных грюх. - Рад за вас, - безразлично буркнул Дар. - И все-таки, как насчет охранных зон или чего-то подобного. Или вы прячетесь по поводу и без повода? Улыбка мгновенно слетела с ее лица, Тальпа обиженно насупилась: - Нет, мы не только прячемся. И у нас есть те, кто охраняют наши границы. Они зовут себя Затаившимися. Просто сейчас мы с тобой пока что в свободной зоне. И вообще, мы, землеройки, не очень-то жалуем незнакомцев. Вернее сказать, мы их ненавидим! - Тогда зачем же ты согласилась мне помочь? Да еще сопроводить по Черепахе? - удивился Дар. Девушка немного помолчала, собираясь с духом, а потом резко произнесла: - Да потому что я не совсем землеройка! Вернее сказать, совсем не землеройка. Уже долгие годы я считаюсь изгнанной из поселения, - она немного помолчала и тихо спросила: - Хочешь знать, почему? Да все очень просто. Я - урожденная Черепахи, не такая как все остальные. Я не прячусь среди густого мрака и вечной сырости. И не выращиваю коренья с пахучими снадобьями. У меня другая цель. В отличие от остальных землероев, я познаю тот мир, что лежит за границами Черепахи. Понимаешь? Мне ненавистен этот мрак и вечная сырость. Дар задумчиво почесал затылок: - Слепцы редко видят то, что им позволила природа. - Да, но я то - другая! - едва не выкрикнула Тальпа. - Поэтому я чужак. Землеройки привыкли видеть не дальше собственного носа, а, между прочим, Там-над-панцирем - огромный мир! И он в отличие от нашего, живой. Пусть не такой безопасный, но все-таки живой. Ее глаза блеснули слезами. Но землеройка сдержалась. Металлический протез равнодушно коснулся щеки, смахнул едва уловимое проявление слабости. Странник промолчал. Он не любил и не умел утешать. Пару слов, пусть даже самых сердечных, все равно ничего не решат, а на задушевные разговоры не было ни желания, ни времени. И все-таки он не остался безучастным. Воспользовавшись одним психологическим приемом, которому научился от отца, он ловко перевел разговор в иное русло, чем немного отвлек землеройку от печальных мыслей. - Расскажи мне про Черепаху и ее границы. - Мы называем это место Сырой оконечностью, - шмыгнула носом Тальпа. - Во времена приземления, здесь находились ремонтные цеха, а дальше по кишке - жилые блоки. - И давно здесь никто не живет? - уточнил странник. - «Не обитает», - поправила его проводница. - Так мы называем свое существование. Обитание. Жизнь она там - на поверхности. А здесь, лишь пустое однообразие. Цикл за циклом. Пока землерой не испускает дух. - Почему же такое происходит? Девушка тяжело вздохнула: - Все дело в приготовление. - В приготовление? - нахмурил лоб Дар. - Но к чему? - К нашему последнему дню. Землерои понимают, что наступит час, когда прохудившиеся бока Черепахи не смогут удержать зло. Оно приближается к нам извне. Поэтому те, кто населяют поселок, все свое время думают лишь о безопасности. Все что мы умеем - это прятаться. Ничего не ответив, Дар понимающе кивнул, продолжая слушать. - Можно отгородиться от кого угодно, но только не от себя, - сказала Тальпа, потом немного помедлила и добавила: - Жаль, что голос мертвецов для них более ценен, чем тех, кто способен дышать. - Мертвецов? - поразился Дар. - И как же они это делают? - Очень просто. Они спрашивают, а предки отвечают. Они приносят дары, а предки дают нам защиту. - И что же, кто угодно может обратиться к вашим предкам за дельным советом? - достаточно равнодушно поинтересовался Дар. Девушка замолчала, задумалась. Она знает ответ, но боится его произнести, догадался странник. - Предки слушают лишь клекот Суховея. Только он способен понять их свист и при необходимости, вернуть в забытую даль. - Стало быть, Суховей? - буркнул себе под нос Дар. - Да, - кинула Тальпа. - Тот, кто умеет различать отголоски... 9 Полумрак убаюкивает, полумрак расслабляет, погружая тебя в опасное состояние безмятежного спокойствия, он властвует над тобой как над беспомощной жертвой. Короткий миг - и ты перестаешь слышать то, что слышать обязан, а в твоем взгляде поселяется притворная пелена, рождающая призрачные миражи. Именно в этот момент тело медленно начинает вязнуть в зыбучих песках неизбежности. - Ты это слышал?! - внезапно встрепенулась землеройка. Прикорнувший в уголке продолговатого выступа, странник приподнялся и убрал широкополую шляпу со лба. - Вот опять, - настороженно повторила девушка. Он не спешил делать какие-то выводы. Пристально вгляделся в темноту, пытаясь определить природу случайного звука. С одной стороны прерывистое посвистывание имело вполне естественное объяснение: случайный сквозняк потревожил одну из незакрепленных конструкций, но с другой стороны, его периодичность заставляла искать иные причины. - Не нравится мне это, - с уверенностью заявила Тальпа. - Что именно? - не понял Дар. - Ну как? Ты что оглох что ли?! - возмутилась она. - Тук-тук-ту-у-у- тук-ту-тук-тук... - И что? Во взгляде землеройки проскользнуло возмущение вперемешку со страхом. Она не на шутку взволновалась, и это волнение росло с каждой долбаной секундой. - Скорее! Прячемся! - внезапно выкрикнула Тальпа и, подхватив заплечный мешок, кинулась к ближайшему укрытию. Крохотный закуток с легкостью вместил двух встревоженных путников. Когда они затаились, стук повторился. Но на этот раз он ослышался ближе, шагах в десяти. Дар хотел что-то спросить, но землеройка вовремя прикрыла ему рот, и указала на темноту. Пустота, она как глубина океана, столь же осязаемая на поверхности и бесконечная внутри. И сколько бы ты не вглядывался в призрачную грань, все одно не разгадаешь скрытой в ней опасности. - Тише, они приближаются, - прошептала Тальпа. Странник хотел выругаться, но вместо этого просто кивнул. Теперь он и сам услышал нечто шаркающее, похожее на шаги. - Держи, это поможет. - Землеройка протянула Дару деревянную поделку. Фигурка выглядела как крохотный валик с углублениями и фиксаторами по краям. Ее точная копия оказалась в руке девушки. Она продемонстрировала страннику как с ней обращаться, открыла фиксатор и ловко засунула себе в рот. Дар пожал плечами и сделал то же самое. В это самое время из мрака вырвался протяжный вой. Он был короткий, но емкий, словно тот, кто его издал, пытался уместить в две секунды все те эмоции, что копились в нем долгие годы. Вначале странник прищурился, пытаясь отыскать в темноте ревуна, но затем его глаза резко расширились, а рука легла на рукоять револьвера. Но и тут землеройка опередила его: накрыв руку своей ладонью, она покачала головой. Дар не стал спорить. И снова уставился в пустоту густого мрака. Его просто распирало от любопытства. За долгие годы странствий, ему частенько приходилось иметь дела со всевозможными культами, объединениями и прочим сбродом, которые мнили себя королями мира. Они ловко жонглировали человеческими страхами, подчиняя себе целые толпы фанатиков. Но на поверку оказывалось, что созданные ими кошмары - сотканы из обмана и лжи. Мрачный силуэт, слегка скошенный вбок, остановился прямо напротив стеклянной колбы. Остатки топлива вынуждали фитиль слегка вздрагивать, но продолжать источать свет. Отсюда, из укрытия, существо больше всего напоминало человека. Ломаные движения, смазанное, нечеткое лицо. Одежда странная - словно тысячи шевелящихся лоскутов. Слегка подволакивая ногу, призрак приблизился к болванке. Склонил голову, принюхался. Если бы ни его длинные ноги, он вполне смог сойти за бродячего пса, который с надеждой ловит запах в поисках еды. Но нет, это все-таки был человек. Неуклюжий, заторможенный, но человек. В какой-то момент его лицо почти коснулось фонаря. Он резко дернулся, словно обжегся и издал очередной звук, от которого стало не по себе даже закаленному опытом страннику. Увлеченный светом, призрак немного потоптался на месте и медленно вытянул руку вперед. Никакой осторожности, просто движение навстречу чему-то весьма притягательному. И вновь голос. Пронзительный, оглушающий вой, хрип и стон, сродни стенаниям степных койотов. Только еще более пронзительные и раздосадованные одновременно. Если бы звук был чуть тише и сдержанней, землеройка вряд ли так эмоционально отреагировала на него. Но случилось так, как случилось. Дернувшись, Тальпа не удержала в руках заплечную сумку, которая с грохотом упала на пол. Призрак резко повернул голову - и кровь застыла в жилах от одного вида его искореженного лица. Яркие угольки глаз растекались к подбородку, а на лбу застыл кривой оскал. Вцепившись протезом в руку странника, Тальпа едва не переломила ее пополам. Но Дар выдержал стальной захват - лишь скрипнул зубами. Свободная рука мгновенно извлекла револьвер