Я снова задумалась о людях.
Семья Эзры. Эзра. Мой… отец. Фиби.
Неизвестно, найдем ли мы когда-нибудь другое сердце, чтобы отправить ее домой.
— Я могу помочь тебе, — ворвался в мои мысли Тинк. — Я верю, что если мы сделаем это сейчас, то ты выживешь с минимальными осложнениями.
Несмотря на то, что мои жизненные силы с каждым мгновением уменьшались, я прекрасно понимала, о чем он говорит. Если я покину реактор, то Арлисс и все люди, о которых я искренне беспокоилась, погибнут. Но если я не сделаю этого, то умру сама.
Принять решение оказалось на удивление легко.
— Нет, — твердо заявила я. — Просто пообещай, что Фиби будет в безопасности.
Тинк какое-то время всматривался мне в лицо, а потом сказал:
— Уверен, что с такой сестрой она не станет кем-то другим.
Я попыталась ответить на его загадочное утверждение, но обнаружила, что у меня не было на это сил. Я могла лишь моргать. В следующие несколько минут реальность то появлялась, то исчезала в виде мелькания коротеньких кадров. Я видела по-прежнему нависавшего надо мной Тинка. По большей части он молчал. А если и говорил, то я его не слышала. А потом мое сердце пронзила мучительная боль. И все пропало.
Все.
* * *
Я парила.
Без света. Без ярких вспышек своего прошлого, настоящего или будущего.
Все, что сейчас окружало меня… это темнота. Полная, кромешная тьма.
И это было почти приятно. Правда, немного жутковато, но зато эти ощущения напомнили мне тот момент, когда затонула яхта моего отца, и я оказалась в водах океана. Качалась на волнах, которые привели меня в порт Арлисс.
К Эзре.
Вынырнув на поверхность, я очнулась от кипевшей вокруг меня бурной деятельности. Одетые в белоснежную униформу женщины трудились надо мной, но говорили слишком быстро, чтобы мой затуманенный разум мог понять их. Когда же я попыталась взглянуть на то, что они со мной делали, то обнаружила, что бессильна даже голову повернуть. Я попыталась позвать Фиби, но едва смогла разомкнуть губы, с которых слетел лишь еле слышный хриплый стон.
Эта картинка повторялась и повторялась до тех пор, пока, проснувшись однажды утром, я не обнаружила сидевшую возле моей кровати сестренку и стоявшую рядом с ней дочь Эзры. На мгновение мне даже показалось, что я все еще сплю. Но тут почувствовала нежное прикосновение к своим волосам детской ладошки.
— Ты проснулась, — мягко сказала моя малышка.
Ни один звук на свете не был для меня более желанным или более прекрасным. Слезы разочарования текли по моему лицу, потому что я, как ни старалась, не смогла произнести ни слова. Язык и внутренняя часть моих губ буквально онемели от сухости. В палату вошла медсестра со стаканом воды, и я с жадностью принялась пить. Пока вместе с водой не пропал солоноватый привкус.
— Фиби, — прохрипела я.
— Тебе давно пора проснуться, — сказала малышка. — Я жду тебя целую вечность.
— Я так рада тебя видеть, — выдохнула я, а она забралась ко мне на кровать, устроившись рядом с моим неповрежденным боком. Следующие слова я произнесла в ее сладко пахнущие волосы. — Я никогда больше не покину тебя, — и в течение нескольких дней не отпускала ее от себя дальше соседней больничной койки.
Однажды меня навестили родители Эзры. С ними была его маленькая дочь. Я поискала глазами капитана, но его нигде не было.
— Он охотится за Милли, дорогая, — объяснила его мама. — Никто не смог его остановить. Поверь мне, мы оба очень старались.
— Выходит, она сбежала? — спросила я.
Подробности того дня все еще оставались расплывчатыми и неясными.
— Да, но я не сомневаюсь, что он найдет ее. Этот мальчик всегда добивается поставленных целей, — с гордостью сказала она.
— А что насчет остальных? — целители посоветовали мне не напрягаться, поэтому я выбросила из головы мысли об Эзре и Милли. Мне нельзя было волноваться, пока я не поправлюсь. — Флетчер, экипаж корабля, Тинк?
— Они не… — женщина обменялась с мужем мрачным взглядом. — Они тебе не сказали?
Мои пальцы вцепились в грубые простыни.
— Не сказали что? — наступила тяжелая тишина, поэтому я повысила голос, надеясь, что он не прозвучит так же тоненько и слабо, как вначале. — Чего они мне не сказали?
— Флетчер не выжил, дорогая, — тихо сказала мама Эзры.
Я сморгнула набежавшие слезы по отцу, которого так и не узнала.