-Нет, Ворокон, всё в прядке, я поужинаю позже, а ты можешь… отдохнуть.
-Хорошо, я иду к вашему отцу, ему что-нибудь передать?
-Да… - я задумался, -Хотя, нет, не нужно, - Я хотел ему предать послание, что у меня скоро день рождения. Но подумал: «Зачем? Что это даст?». Он не станет меня слушать и никогда не измениться, он не начнёт уделять мне внимание и проводить время вместе, он останется таким навсегда. А я, даже если уйду, всегда буду помнить о нём, а если захочу забыть – телевиденье напомнит. Каждый день, когда у меня спрашивает Ворокон: «Ему что-нибудь передать?», я хочу и готов сказать, но в последние минуты останавливаюсь. Ворокон ушёл тяжёлыми железными ногами из моей мрачной комнаты, а я сел рисовать. Моим увлечением всегда было искусство. Плавными движениями карандаша я изображал природу, животных и людей. Я не видел этого всего в жизни, но мне помогло телевидение. По словам Ворокона, я рисую «превосходно». Отец не одобряет моё увлечение, как и я его. Он говорит, что это пустая трата времени и не поможет мне в достижении великих дел. Поэтому, я прячу свои рисунки, чтобы он не видел. Наверное, многих интересует вопрос: «Где моя мама?». Догадаться легко. Она ушла от отца когда он обезумел роботами. Мать угрожала отцу, что уйдёт, если он не перестанет заниматься этим делом, а он в свою очередь угрожал ей, что, если она уйдёт, обо мне может забыть. Я помню, как мама ругалась, когда увидела на моей спине крылья. Воспоминания захлестнули меня:
-Шон! Как ты мог сделать такое с моим сыном? Нашим сыном! Сними их немедленно! – кричала мама.
-Ма-ам, -протянул я, -всё в порядке, мне нравиться, - говорил я немного грустный.
-Нет, милый, - молвила нежно мама, -Ты просто не понимаешь! Это – указала она на крылья, -не нормально! Твой отец помешался на роботах! Мало ему своих железок, он теперь ещё решил и на тебе эксперименты проводить! – крича и плача говорила она.
Я подошёл к ней и обнял. Мама поцеловала меня в голову, выпрямилась и прижала к себе.
-Либо ты снимаешь их, либо я ухожу и забираю сына! – гордо говорила она.
Отец всё это время стоял и молча наблюдал как она плачет. Он любил её, но когда появились роботы, он начал любить их, а не свою жену.
-Ты можешь уходить, а сын останется со мной. Если захочешь забрать его через суд, то огорчу тебя, ничего не выйдет. У меня очень много адвокатов в разных городах и странах.
Мама заплакала ещё сильней, взяла меня за руку и повела наверх.
-Пойдём сынок, нам здесь делать нечего.
Я послушал маму и быстрыми шагами шёл сзади неё пока отец не произнёс команду на латыни. Все роботы подчиняются только мёртвому языку.
- «Me,», - что означало: «Ко мне». Крылья на моей спине невольно начали порхать в сторону отца, пока не привели прямо к нему. Они удерживали меня, чтобы я никуда не ушёл. Мама вздохнула и ушла в свою комнату, она не выходила из нее четыре дня… терпела всё это ради того, чтобы быть рядом со мной, но через год её терпение лопнуло, она извинилась передо мной и ушла… ушла навсегда. Мне было двенадцать, когда её не стало в этом «доме», я остался без матери, но всё же я буду помнить её всегда. Она была среднего телосложения, невысокого роста и больше всего я запомнил в ней большие серо-голубые глаза, белокурые длинные волосы, которые всегда были прибраны разноцветным гребнем. Он мне всегда нравился. Этот гребень не был обычным или драгоценным, но он и не был тем серым или чёрным цветом, как всё в нашем доме. На нем были камни разных цветов и были они в виде лепестков и бутонов. В каждом цветке были такие цвета как: зелёный, жёлтый, красный, синий, бирюзовый. Его можно было заметить издалека. Я всегда любовался им, потому что это была единственная вещь, которая так блестела и была такой яркой и красочной. Мама знала, что он мне нравился, и когда уходила, достала его из волос, положила в свой шёлковый платок тёмно-зелёного цвета с белой вышивкой и отдала его мне, как память. Последнее что я видел перед её уходом, это свисающие длинные волосы ниже лопаток и мельком её бледное заплаканное лицо…
Я подошёл к шкафу и из ящика достал тёмно-зелёный платок с гребнем. Я помнил о ней каждую секунду, нет ни дня когда бы я не вспоминал маму. Интересно, как она там? Не болеет? Рада ли такой жизни за пределами огромных железных оград вокруг «дома». Прошло четыре года, а ощущение, будто она ушла десять лет назад… Конечно, я пытался уговорить отца о моей встрече с мамой или хотя бы рассказать о ней, но он говорил, что не знает и знать не хочет, как она и где. Я более чем уверен, что он знает о ней всё! Могу даже предположить, что по приказу отца за ней ежедневно следят… Тоска и тьма начала поглощать меня. Я вздрогнул от неожиданного голоса Ворокона.