— Буду премного обязана, Софи, — немного подумав, ответила Тесс.
Еще никто и никогда не помогал Тесс одеваться, если не считать ее тети. Но теперь ей было не обойтись без посторонней помощи. Тесс всегда была стройной, но предложенное ей платье предназначалось для девушки худощавой, поэтому Софи пришлось изрядно повозиться, затягивая шнуровку. Все это время она ни на миг не закрывала рта.
— Миссис Бранвелл не нравится, когда корсет сильно затянут, — ворковала она. — Миссис Бранвелл говорит, что это вызывает головные боли и слабость, а сумеречный охотник не может позволить себе быть слабым. Но мисс Джессамина любит, когда талия очень узкая. Она прямо-таки с ума сходит, если я затягиваю ее недостаточно сильно.
— Хорошо, — кивнула Тесс и вздохнула поглубже, чтобы помочь Софи. — Но я-то не сумеречный охотник.
— Конечно, мисс Грей, вы совершенно правы, — согласилась горничная, застегивая маленький крючок на вороте платья. — Все. Ну и как вам?
Тесс посмотрела в зеркало и не узнала собственного отражения. Корсаж облегал тело как вторая кожа, и девушка вдруг почувствовала себя очень неловко, будто собиралась выставить себя напоказ. Узкая юбка собиралась сзади в причудливые складки, рукава с небольшими отворотами были украшены блестящей муаровой лентой. «В этом платье я выгляжу старше, — подумала она. — Да, именно так, я выгляжу старше, но не кажусь старой, как в том платье, которое мне дали Темные сестры. А что, если я и в самом деле немного изменилась? Вдруг в последний раз я ошиблась и не до конца вернула свой облик? Что, если это не мое настоящее лицо?» Это мысль напугала Тесс так сильно, что у нее закружилась голова и потемнело в глазах.
— Вы немного бледны, — заметила Софи, которая подошла к Тесс сзади и теперь тоже рассматривала ее отражение. Откровенное платье девушки ее, казалось, совершенно не смущало. — Втяните щеки, чтобы вернуть им цвет. Мисс Джессамина всегда так делает.
Тесс последовала совету горничной и, когда на ее щеках снова заиграл румянец, вышла из спальни. Она сразу же оказалась в широком и длинном коридоре, где ее уже ждала Шарлотта. Ни слова не говоря, миссис Бранвелл пошла вперед, и Тесс ничего не оставалось, как последовать за ней. Идти было неудобно — черные шелковые ботинки были слишком узкие и больно натирали ноги.
Пока Тесс шла по коридору, то окончательно утвердилась в мысли, что оказалась в замке, потому что ни в одном городском доме, пусть даже и очень старом, не могло быть таких стен, сложенных из огромных неровных камней и увешанных гобеленами, и такого высокого сводчатого потолка, уходящего прямо в темноту. Кстати, на гобеленах она заметила повторяющиеся мотивы — звезды, мечи и узоры, похожие на татуировки Уилла и Шарлотты. И еще всюду повторялось изображение ангела, поднимающегося из озера. В одной руке он держал меч, а в другой — кубок.
— На этом месте когда-то стояла церковь Всех Святых, — сказала Шарлотта, словно бы прочитавшая мысли Тесс. — Она сгорела дотла во время Большого пожара[27]. После этого мы заняли эту землю и на руинах церкви возвели Академию — освященная земля как нельзя лучше отвечает нашим интересам.
— Неужели вам никто не помешал? У людей непременно должны были возникнуть подозрения, — поспешно спросила Тесс.
— Они ни о чем не догадываются. Миряне — так мы называем обычных людей — не знают о том, чем мы тут на самом деле занимаемся, — объяснила Шарлотта. — Для тех, кто живет в мире людей, это место выглядит как пустырь. К тому же мирян не интересуют дела, которые не касаются их непосредственно. — С этими словами она распахнула перед Тесс тяжелые двери и провела ее в большую, ярко освещенную столовую. — Вот мы и пришли.
Свет ослепил Тесс, и она часто заморгала, пытаясь справиться с резью в глазах. Комната, в которой она очутилась, была поистине огромной, в середине стоял массивный прямоугольный стол, за которым свободно могли разместиться человек двадцать. В центре стола стояла стеклянная чаша с белыми цветами. Газовые рожки тяжелой, висевшей под самым потолком люстры мерцали призрачным желтоватым светом. Рядом с буфетом, заставленным изысканным фарфором, висело большое зеркало, которое визуально еще больше увеличивало помещение. Столовая, безусловно обставленная со вкусом, была, однако, вполне обычной и никак не вязалась с хозяевами этого странного дома.
27
Большой (Великий) пожар в Лондоне продолжался в течение четырех дней, со 2 по 5 сентября 1666 года.