— Он будет вашим верным христианином, — кричал доктор Бродский, — готовым подставить вторую щеку, готовым скорее быть распятым, чем распять, глубоко страдающим при мысли даже о том, чтобы убить муху.
И это было правдой, братцы, потому что когда он сказал это, я подумал об убийстве мухи и сразу почувствовал себя немного больным, но отогнал тошноту и боль мыслью, как я кормлю эту муху кусочками сахара и ухаживаю за ней, как за любимцем, и всякий такой дрек.
— Излечение! — кричал он, — На радость Ангелам Господним!
— Одним словом, — вэри громко сказал Министр Низменных Дел, — это действует.
— О, — добавил тюремный чарли, вроде вздохнув, — это здорово действует, да поможет нам Бог!
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
— Ну, а дальше что?
Так, братцы, я спрашивал себя на следующее утро, стоя снаружи этого белого здания, примыкавшего к старине Стэй-Джэй, в тех же шмотках, что и ночью два года назад, в сером предутреннем свете, с маленькой сумкой, где были мои немногочисленные вештшички, и с небогатой "капустой", любезно подаренной этими вонючими Властями для начала моей новой жизни.
Остаток предыдущего дня был вэри утомителен, со всякими интервью, которые записывались для теленовостей, фотографами, щелкавшими своими лампами-вспышками, и другими демонстрациями того, как я чуть не загибаюсь перед лицом насилия и прочим неприятным дреком. А потом я свалился в постель и тут же, как мне показалось, меня разбудили и предложили выметаться, идти домой, они, мол, не хотят больше виддить Вашего Скромного Рассказчика, о, братцы. И вот я здесь, вэри-вэри ранним утром, с небольшими деньжатами в левом кармане, позвякивая ими и размышляя:
— Ну, а что же дальше?
Где-нибудь позавтракать, подумал я, ведь я совсем не ел в это утро, так они спешили вытолкать меня на свободу. Я выпил только чашку тшайя. Стэй-Джэй стояла в вэри мрачной части города, но здесь повсюду были маленькие кафешки для рабочих, и я скоро нашел одну из них, братцы. Это было вэри дрековское и вонючее мьесто, с одной лампочкой под потолком, так засиженной мухами, что она вроде стала еще темней, и тут были ранние работяги, которые хлебали тшай, и будто волки хряпали жуткие на вид сосиски и ломти брота, а потом кричали, чтобы им дали еще. Прислуживала вэри грязная дьевотшка, но с очень большими груделями, и некоторые из едаков пытались ее лапать и ржали: "Хо-хо-хо", а она отвечала "Хи-хи-хи", и от этого вида меня чуть не затошнило. Но я попросил гренков, джема и тшайю, вэри вежливо, моим джентельменским голосом, потом сел в темном углу поесть-попить.
Пока я это делал, вошел один вэк, небольшой маленький карлик, продающий утренние газеты, тип отпетого грязного преступнинга, разлагающегося смородинного пудинга. Я купил газету с мыслью снова окунуться в нормальную жизнь и повиддить, что происходит в мире. Газета, кажется, была правительственной, так как все новости на первой странице были про то, что мол каждый вэк должен обеспечить переизбрание этого Правительства на следующих Всеобщих Выборах, которые должны были состояться, кажется, через две или три недели. Тут были вэри хвастливые слова о том, что Правительство сделало, братцы, за последний год или около того, насчет увеличения экспорта, вэри хор-рошей внешней политики, улучшения социальных служб и прочего дрека. Но чем Правительство хвасталось больше всего, так это как оно, по его мнению, сделало улицы безопаснее для всех мирных вэков, ночных прохожих за последние шесть месяцев, путем лучшей оплаты полицейских, так что полиция стала строже насчет молодых хулиганов, извращенцев и грабителей, и всякий такой дрек. Что немало заинтересовало Вашего Скромного Рассказчика. А на второй странице газеты было расплывчатое фото кого-то, кто выглядел очень знакомым, и это оказался никто иной, как я. Я выглядел вэри мрачным и вроде испуганным, да это так и было из-за того, что все время вспыхивали лампы. А под картинкой было сказано, что это — первый выпускник нового Государственного Института по Рекламации Криминальных Типов, излеченный от своих преступных инстинктов всего за две недели, ныне хороший законопослушный гражданин, и всякий прочий дрек. Потом я увид-дил, что тут же есть вэри хвастливая статья об этом Методе Лудовико, и какое умное это Правительство, и прочий дрек. Тут же был портрет другого вэка, которого я вроде знал, и это был Министр то ли Низменных, то ли Внутренних дел. Казалось, что он похваляется, глядя вперед, в прекрасную, свободную от преступлений эру, где больше не будет угрозы трусливых нападений молодых хулиганов, извращенцев и грабителей, и всякий такой дрек. Так что я проворчал "Хмм!" и бросил газетенку на пол, и она пошла пятнами от пролитого тшайя и жутких плевков этих животных, посетителей кафешки.