Вход в мою хижину был завешен непрозрачной тканью, которая раскачивалась от дуновения ветерка. Ветер быстро проник внутрь и заметался небольшим вихрем по единственной комнате, нежно потрепав мои седые волосы.
Я чувствовал, что мне осталось недолго. Еще чуть-чуть и я покину этот мир, навсегда уйду в забвение. Теперь, когда смерть встала передо мной по-настоящему близко мне действительно было страшно. И самый главный страх был – там ничего нет. Меня там никто не ждет.
Наверное, когда умираешь неожиданно куда проще. Ты и осознать-то не успеваешь, что с тобой происходит. Но когда ты к этому настоятельно готовишься, и более того – выбираешь этот путь сам, все по-другому.
Я не дал исцелить себя нэмам, хотя знал, что они могут это сделать и уже не раз меня выручали, когда становилось совсем плохо. Я отверг помощь Великой матери, которая тоже хотела продлить годы моей жизни. Мне жаль, что я обидел ее своим отказом, но я ни за что бы не принял этот дар.
Поэтому я действительно могу сказать, что это мой выбор.
Слабость в теле была мучительной. Часто мое сознание совсем притуплялось, и я не мог найти в голове ни одной мысли, за которую можно было бы зацепиться. Но в минуты прозрения я вспоминал, что прожил хорошую жизнь.
Я был добр с теми, кто встречался на моем пути. Никогда никого не обижал, всегда старался помогать тем, кому хуже, чем мне. Хамил иногда, бывало.
Отчего-то перед глазами возникло лицо моей земной соседки Настасьи, и наши с ней дружеские посиделки. Проплыли и лица людей, часто покупающих у меня рыбу с пирса. Моя лодка.
На мгновение мне даже показалось, что я снова плыву куда-то в своей «Марии», по волнам черного моря в закатном солнце. Я почти физически ощутил волны, небрежно покачивающие судно и свежий морской бриз.
Но самое главное, что я в своей жизни видел любовь. Настоящую, неподдельную, сильную настолько, что за нее можно было все отдать.
Любовь моей Маши, такой хрупкой, такой беззащитной и такой родной. Ее образ тоже возник перед глазами. Она нежно мне улыбалась сидя за трюмо в нашей квартире и расчесывая волосы большим черепаховым гребнем.
А еще я видел настоящую любовь матери к детям. Передо мной встал образ Великой матери, нежно улыбающаяся спящим детям в сводах огромной пещеры. Как бережно и жертвенно умеют любить матери и как жаль, что любовь своей – я не познал. Жаль, что я не смогу проститься с величайшей из богинь, которых мне удалось познать в жизни. Пусть не серчает.
Я прожил счастливую жизнь… Я получил гораздо больше, чем мог рассчитывать.
Я улыбнулся своим мыслям, так долго находиться в сознании мне уже давно не приходилось, и как это хорошо – думать, анализировать и понимать.
Краешком мысли я понял, что больше не слышу шума эйринцев за стеной и вообще ничего не чувствую, ни боли, ни страха. Словно мир замер, и я остановился вместе с ним.
«Я иду к тебе, Маша», подумал я последнее, что мог ожидая, что сейчас все исчезнет.
Птица, подвешенная к потолку, закачалась от сильного порыва ветра, и я проводил ее движение взглядом. Сильный толчок в грудь заставил остатки внимания сфокусироваться. Я не мог перевести взгляд, но понял, кто передо мной.
Большая кошка легла ко мне на грудь и безо всякого смущения потерлась об меня головой. В ее глазах было так много боли и переживаний. Но я лишь слабо улыбнулся.
- С.. па… си…бо. – выдохнул я и горячие горошины слез покатились по щекам затекая в уши.
- Я никогда не забуду тебя, Федор Иванович. Каждый потомок Эйры будет знать о твоем подвиге. Я обещаю.
Большие, светящиеся кошачьи глаза наполнились влагой.
Я же, сомкнул свои веки и больше их разомкнуть не смог. Чувствовал только тяжесть большой кошки-богини на груди и собственные глухие удары сердца, которые становились реже и реже.
***
- Ничего не бойся. Я провожу тебя. – услышал я голос откуда-то справа.
- Я умер? – спросил я пустоту, в которой оказался.
Все вокруг было залито молочным светом, слепящим глаза. Я поднес руку к лицу, чтобы прикрыть заслезившиеся веки и обалдело уставился на нее.
Моя рука была такой молодой! Не было старческих складок, выпирающих вен, раздутых костяшек. Только гладкая молодецкая кожа, поблескивающая от здоровья и силы. Я перевел взгляд на себя и понял, что и тело стало очень молодым, словно мне лет двадцать! На мне были только белые свободные брюки, обувь и верх – отсутствовали.
Я удивленно посмотрел на себя еще немного, а потом обернулся вокруг, рядом со мной из прозрачного воздуха возникла Великая мать, а на ее волосах сидело множество маленьких птиц, которые при виде меня сразу бросились ко мне.
- Они тоже хотят проститься с тобой. – улыбаясь сказала великая мать с нежностью в голосе.
Пернатый рой окутал меня с головы до ног, и каждая из птичек настойчиво жалась ко мне, стараясь не то обнять, не то клюнуть. Я рассмеялся от души, протянул руки, на которые сразу уселись и стали тереться об меня несколько особенно наглых птиц.
Наконец я смог рассмотреть их внимательно. Это были создания не больше воробья, но что меня поразило – все они были удивительно разными. Я протянул палец к одной из птичек и нежно ее огладил по лохматой пернатой головке. Она прикрыла глаза от удовольствия и чуть не свалилась с моей руки. Ее оперение было насыщенного фиолетового оттенка, с переливами. Поняв, что падает она расправила две пары крыльев, чуть не смахнув своим жестом зеленую птичку с вытянутым клювом, сидевшую рядом.
Я рассмеялся и проговорил тихо:
- Спасибо вам за все, мои друзья. Вы не раз спасали меня и подсказывали путь. – с грустью я опустил руки и птички полетели обратно к богине.
- Им тоже пришлось не легко. Они застряли в пространстве между жизнью и смертью. Каждая из них стала своего рода маленьким богом, но теперь они свободны. - богиня расправила плечи и птицы расселись на ее руках и волосах, перестав хлопать крыльями.
- Идем, я провожу тебя. – грустно сказала богиня. – Или, если хочешь, можем вернуться, еще не поздно.
- Нет. Я прожил долгую жизнь. И меня Маша ждет. – сказал я и сделал первый шаг, сам не зная куда. Пространство вокруг было совершено пустым.
Богиня взмахнула рукой и перед нами появилась красивая, обвитая живым вьюнком дверь, вся в цветах. Маленькая бронзовая ручка так и манила прикоснуться к ней и нажать на рычаг.
- Будь счастлив, во всех мирах Федор Иванович и спасибо тебе, за то, что ты сделал для меня и моего народа. – в глазах богини сверкнули слезы.
- Ну что ты мать, - я хохотнул. – не расклеивайся! И будь построже со своими сорванцами.
Я решительно протянул руку к круглой ручке и повернул ее, распахнув дверь настежь.
Передо мной стелилось зеленое поле. Солнце ярко ударило в глаза, но я смог разглядеть в далеке небольшой домик, такой уютный и родной, словно я уже бывал в нем. Ветерок, наполненный запахами трав, вырвался из двери и наполнил ноздри так, что я зажмурился от удовольствия. И на душе стало так тепло…
- Прощай! – весело сказал я богине и сделал шаг вперед.
Прямо по полю ко мне бежала моя родная Машенька, с длинной косой, в цветастом сарафане, такая счастливая и молодая…
Я закрыл за собой дверь и со слезами на глазах бросился ей навстречу.
***
- Славных детей ты воспитываешь, Хорс. – сказала богиня Эйры, лукаво склонив голову на бок, все еще оглядывая красивую дверь, увитую цветами.
- Не обольщайся, не все мои дети такие. – с хохотом сказал огромный сонцеликий бог Земли.
- Спасибо тебе за помощь в трудные времена. – поблагодарила его Великая мать.
- Я рад, что смог помочь тебе. Но помни о нашем уговоре. – строго ответил рокочущий голос. – Если мне понадобится помощь – Ты сделаешь для меня тоже самое.
- Обещаю.